Читать «Клинок Тишалла» онлайн - страница 493

— Но он не знал другого дома, — умоляла Кайрендал, стоя на коленях перед Дубовым троном. На ней было белое траурное платье, лицо измазано золой. — Изгнание станет для него смертным приговором. Он не дурной человек…

— Дурной или хороший — неважно, — увещевающе ответил я. — Приговор его мягче, чем он того заслуживает.

— Но амнистия…

— На него не распространяется. — Я объявил всеобщую амнистию за преступления, совершенные в период эпидемии: невозможно было бы определить, кто за что в ответе в то время, когда мало кто вообще мог отвечать за свои действия. — Преступления, за которые изгнан Жест, были совершены прежде, чем чума распространилась.

— Он друг Кейна… он помог Кейну, освободил его из камеры… — Голос ее иссяк.

— И Кейн избавляет его от казни. Кейн сделал то, от чего отказался Жест: вымолил жизнь друга. Поэтому я приговариваю преступника к изгнанию, но не к смерти.

Кайрендал опустила голову, и я захлебнулся ее болью. Слишком хорошо я ее понимал. Она молила за Жеста не потому, что он заслуживал ее поддержки, а потому, что он был ей знаком. Бывший король Канта оставался последним осколком прежней жизни, который она могла надеяться спасти. Кайрендал искала надежную скалу, чтобы бросить якорь в бескрайнем океане судьбы, не замечая, что скала разбила ее корабль в щепки.

Я никогда не мог решить, что добрее — позволить подобным ложным надеждам сохраняться или убить их в зародыше.

— Каково же будет мое наказание? — спросила она.

Если бы я не в силах был заглянуть в ее душу, вопрос поставил бы меня в тупик, ибо — и не думая карать — я объявил ее Другом короны. Она — одна из немногих истинных героев в этой истории, чистая сердцем и сильная, неистовая защитница своего народа. Я знал, чего она хочет и в чем нуждается, и видел, как мало схожи между собой ее потребности и желания.

— Кайрендал, вот какую кару назначаю я тебе: жить без тех, кого ты не смогла спасти. Сверх того я приговариваю тебя нести свое наказание с достоинством и не опозорить памяти погибших, взваливая на себя чужую вину. Да будет так.

Когда распорядитель уводил ее, она плакала.

Предстал передо мною исполняющий обязанности посла Дамон, чтобы согласно традиции отказаться от чести, которую я ему по той же традиции предложил: титула и земель на границах Империи. Дамон желал лишь остаться в Монастырях. От поста своего он уже отказался, хотя отставку его еще не принял Совет Братьев. Невзирая на амнистию, несмотря на все аргументы, он считал себя ответственным за разрушение посольства. Сам он высказался об этом так: «Это случилось в мою стражу. Смягчающих обстоятельств быть не может».

Полагаю, это функция совести: требовать свою долю вины.