Читать «Клинок Тишалла» онлайн - страница 488

— И снова: о да! А как насчет вечной юности?

Кейн моргает, изумленный.

— А тебе это под силу?

— Вполне. В тот миг, когда вы с Пэллес Рил связали меня с рекой, я познал тебя в совершенстве. Я знаю тебя до последней молекулы, Кейн, до атома. Я могу сотворить для тебя новое тело, как Пэллес Рил начала формировать тело под себя. Я могу вернуть тебе твои двадцать пять — вечные двадцать пять лет. Подумай: не болят бедра и плечи, мышцы гибки и послушны… Я могу сделать больше: могу одарить тебя сверхчеловеческой силой и быстротой, заставить раны заживляться…

— Хватит, я уже понял. Спасибо — не надо.

— Я предлагаю тебе не голема, Кейн: ты останешься собой. Нервная система нового тела примет твое сознание столь же охотно, как та, в которой оно циркулирует ныне, — возможно, даже лучше.

— В этом и дело. Ты сам сказал: лучше.

— Почему ты готов отвергнуть телесное совершенство?

— Потому, — скрипит он сквозь зубы, — что не могу тебе доверять.

— Кейн, я даю слово…

— Ага. Мы оба знаем, чего оно стоит, — отвечает он. — И мы оба знаем, что покуда ты лепишь мне новое тело — а ты уже начал в нем ковыряться, — у тебя непременно зазудит в заднице мозги мне подправить. Затереть пару дурных привычек, которые никому не нравятся, — ругаюсь вот много, почесываюсь на людях, неважно, — начнется вот с такой мелкой хрени, а дальше пойдут остальные дурные привычки. Вроде привычки время от времени надирать тебе задницу.

В молчании проходят минуты.

— По крайней мере, позволь мне исцелить твои ноги.

— Они теперь неплохо работают.

— Действие шунта нестабильно, Кейн. Ты можешь пожалеть, что отказался от этого предложения.

— Я уже много о чем успел пожалеть, — отвечает он, глубоко вздохнув.

Вот тут я льщу себе: мне верится, что он вправду считает себя суммой своих шрамов.

7

— Как же выразить мне тогда свою благодарность? Как продемонстрировать миру, как ценю я тебя, мой друг?

Кейн делает глубокий медленный вдох и произносит с нарочитым бесстрастием, будто пытаясь самый отзвук всякого чувства изгнать из голоса, — так судья обращается к присяжным перед вынесением приговора:

— Мы не друзья.

— Кейн…

— Нет, — безжалостно отрезает Кейн. — Я сдружился в некотором роде с человеком по имени Тан’элКот. Теперь он мертв. Ты — я даже не знаю, кто ты такой, но ты мне не друг.

— Ты знаешь, кто я — тот, кем ты сотворил меня, Кейн.

Я само Поднебесье.

И я друг тебе.

— А я тебе — нет. Ты убил мою жену, тварь. Ты пытал мою дочь.

— И благодаря этим преступлениям мы с тобой спасли мир.

— В жопу такой мир. Ты можешь спасти десять миров. Ты можешь спасти всю вселенную, пропади она пропадом, но я про тебя не забуду. Мне плевать, что ты господь бог. Когда-нибудь как-нибудь, но я до тебя доберусь.

— Была война, Кейн. Мы оба сражались за то, что любим.

— И что с того?

— Чтобы победить общего врага, пришлось чем-то пожертвовать.

— Да? И чем же пожертвовал ты?

— Очевидно, твоей дружбой.

Кейн долго-долго смотрит на свои руки, то сжимая кулаки, то вновь разжимая, глядя, как они преображаются из орудий в оружие и обратно в орудия.