Читать «Генри Торо» онлайн - страница 74

Этот весьма смутный образ идеального государства как раз и был основой романтической критики, развитой Торо. Однако мыслитель-романтик не только выдвигал идеал, но и глубоко переживал его несоответствие объективному положению дел. При этом романтическому переживанию Торо придавал осмысленную понятийную форму. Трагизм мировоззрения, характерный для романтика, как бы выносился им за пределы своего личного отношения к миру («Я — мир») и трактовался шире, как переживание трагизма отношения «других» людей к чуждым им формам общественной жизни. Именно поэтому высшей точкой взлета критической мысли Торо стал синтетический образ-понятие «отчаяние».

По мнению Торо, отчаяние представляет собой некое универсальное свойство существования человека в условиях общего угнетения: «Большинство людей ведет безнадежное существование. То, что зовется смирением, на самом деле есть убежденное отчаяние… Даже то, что зовется играми и развлечениями, скрывает в себе устойчивое, хотя и неосознанное, отчаяние» (там же). Понятие «отчаяние» у Торо близко понятию «отчуждение». Американский исследователь творчества Торо Роберт Диккенс прямо указывает на то, что «отчуждение» и «отчаяние» у Торо суть понятия-синонимы, хотя первое рассматривает явление скорее с экономической и социальной точки зрения, а второе — с художественно-этической. Р. Диккенс считает возможным выделить также три аспекта отчуждения, прослеживающиеся в социальных трактатах Торо: отчуждение индивида как производителя; отчуждение индивида как потребителя; связь капитализма и индустриализации с отчуждением (см. 64, 62). Но в сочинениях Торо можно выделить и другие аспекты: отчуждение человека и общества от природы, отчуждение человека от государственных институтов и, наконец, отчуждение человека от своей собственной сущности.

Последний вид отчуждения переживался Торо особенно остро: «Тяжко работать на южного надсмотрщика, еще тяжелее — на северного, но тяжелее всего, когда вы сами себе надсмотрщик. А еще говорят о божественном начале в человеке!» (9, 10–11). Раздвоение личности, по мнению Торо, было прямым следствием общественных условий. В этом виде отчуждения, считал он, сконцентрировался весь трагизм современной эпохи: осознание человеком ложности своего положения и неспособность радикально изменить внешнюю ситуацию. Но чуткая восприимчивость ко всем проявлениям социального, морального зла не заслоняла перед Торо горизонтов позитивного решения проблем людей.