Читать «Под знаком четырёх» онлайн - страница 30

Немногим известно также, что популярный драматург Викторьен Сарду написал две пьесы — «Черная жемчужина» и «Мушиные лапки» — по мотивам рассказов «Убийства на улице Морг» и «Пропавшее письмо».

После перевода-пересказа «Золотого жука», с начала 50-х годов XIX века, русские журналы проникаются все большим интересом к американскому писателю. В «Отечественных записках» появляется рассказ «Голландский воздухоплаватель» — перевод «Необыкновенного приключения Ганса Пфааля», в 1857 году «Сын отечества» знакомит российского читателя с двумя рассказами дюпеновской серии: «Загадочное убийство» («Улица Морг») и «Украденное письмо». «Ты еси человек…», впервые появившийся в переводе под названием «Труп-обвинитель», увидел свет в 1874 году. «Тайна Мари Роже» («Таинственное убийство») была опубликована в суворинском издании «Необыкновенные рассказы» (1885). Таким образом, Бэнди неправ, считая, что следующая публикация в России после «Золотого жука» (в книге Редкина) — это «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима», которая «в очень скверном переводе была опубликована в журнале Достоевского «Время» в 1861 году». Бэнди имеет в виду перевод Е. Моллер «Похождения Артура Гордона Пэйма», действительно появившийся во «Времени» Достоевского, который после ссылки, основав собственный журнал, задался целью публиковать все лучшее, что есть в зарубежной литературе. (Примечательно, что в первых же номерах нового журнала он опубликовал рабочий роман Элизабет Гаскелл «Мэри Бартон» в переводе Е. Бекетовой — в будущем бабушки А. Блока.)

В январе 1861 года в журнале «Время» Достоевский печатает статью «Три рассказа Эдгара По» как предисловие к новеллам «Черный кот», «Сердце обличитель» и «Черт в ратуше». Достоевский проницательно схватывает творческое своеобразие По: рационализм и склонность к фантастическому вымыслу. Достоевский делает различие между «фантастичностью» По и Гофмана: «Скорее Эдгара По можно назвать писателем не фантастическим, а капризным. И что за странные капризы, какая смелость в этих капризах! Он почти всегда берет самую исключительную действительность, ставит своего героя в самое исключительное внешнее или психологическое положение, и с какою силою проницательности, с какою поражающею верностью рассказывает он о состоянии души этого человека». У По талант воображать невозможное, — говорит Достоевский, — он умеет так изобразить это невозможное, что оно приобретает очертания действительно существующего, реального явления или события. И «такая же сила воображения или, точнее, соображения — выказывается в рассказах о потерянном письме, об убийстве, сделанном в Париже орангутангом, в рассказе о найденном кладе и проч.», и, заканчивая статью, еще раз подчеркивает: в По «если и есть фантастичность, то какая-то материальная… Видно, что он вполне американец, даже в самых фантастических своих произведениях».