Читать «Формирование философии марксизма» онлайн - страница 402

162

Вполне в духе Фейербаха авторы «Святого семейства» заявляют, что любовь «впервые по-настоящему научает человека верить в находящийся вне его предметный мир… обращает не только человека в предмет, но даже предмет в человека!» (1, 2; 23).

163

В противоположность младогегельянцам Фейербах подчеркивал, что «и тот, кто воображает себя наиболее беспартийным, даже против собственного сознания и воли является… человеком партии» (19, 2; 493).

164

Маркс и Энгельс следующим образом характеризуют философию Ф. Бэкона: «Первым и самым важным из прирожденных свойств материи является движение, – не только как механическое и математическое движение, но еще больше как стремление, жизненный дух, напряжение, или, употребляя выражение Якоба Бёме, мýка [Qual] материи» (1, 2; 142). О Декарте они пишут: «В своей физике Декарт наделил материю самостоятельной творческой силой и механическое движение рассматривал как проявление жизни материи» (там же, 140).

165

Утопический социализм и коммунизм, отмечают Маркс и Энгельс, опирается также на важнейшее положение этики французского материализма о совпадении разумных интересов отдельной личности с интересами всего общества: «Если правильно понятый интерес составляет принцип всей морали, то надо, стало быть, стремиться к тому, чтобы частный интерес отдельного человека совпадал с общечеловеческими интересами… Если характер человека создается обстоятельствами, то надо, стало быть, сделать обстоятельства человечными» (1, 2; 145 – 146). Материализм, примененный к общественной жизни, к обоснованию коммунистического идеала, представляет собой, по мнению Маркса и Энгельса, реальный гуманизм и логическую основу коммунизма. Совершенно очевидно, что они в данном случае излагают не только воззрения Фурье, Оуэна и других социалистов, но в определенной мере и свои собственные взгляды.

166

Искажая действительное отношение Маркса и Энгельса к материализму, Г. Веттер утверждает, что, называя учение Гоббса «враждебным человеку», они выражали свое отрицательное отношение к материализму вообще. Но, не желая все же полностью порывать с материалистической традицией, Маркс, по словам Веттера, «избрал такую форму материализма, которая совпадает с гуманизмом и ставит природу в диалектическое отношение к человеку». Это якобы поставило Маркса перед выбором между «диалектикой без материализма или материализмом без диалектики» (61; 68). Между тем характеристика материализма Гоббса как «враждебного человеку» никоим образом не определяет отношения Маркса и Энгельса ни к материализму вообще, ни даже к механистическому материализму в целом. Ведь именно в «Святом семействе» показано, что уже французские материалисты XVIII в. преодолели свойственную материализму Гоббса враждебность человеку. Маркс и Энгельс, следовательно, доказывают, что развитие материализма устраняет присущие отдельным его формам пороки. Они отвергают идеалистическое представление о противоположности материализма и диалектики, материализма и гуманизма, создавая диалектический и исторический материализм.