Читать «P.S. Я буду жить. Проснуться утром – это счастье» онлайн - страница 64

– Ах, Марджи, – заговорила она снова. – Не усложняй ситуацию еще больше, увлекаясь религией. Ты не можешь позволить, чтобы Библия мешала тебе быть матерью. Ты не можешь эгоистично думать только о собственных чувствах. Тебе следует заботиться о Майкле и Патрике. Ты видела, чтобы я потеряла голову от религии, когда мы с вашим отцом развелись?

Ты права , подумала я. Ты потеряла голову задолго до вашего развода . Я глубоко вздохнула, решив не поддаваться на провокацию и не начинать бессмысленный спор. Вместо этого я еще раз выслушала ту же речь, что выучила наизусть за двадцать пять лет, с тех пор как мама и папа развелись.

– Я едва сводила концы с концами, чтобы содержать тебя и твоих сестер. Ты же знаешь, сколько раз мы были вынуждены переезжать? Независимо от того, насколько плохо шли дела, я была хорошей матерью. У вас, девочки, всегда была чистая одежда и еда на столе…

Мне хотелось бросить телефон и заткнуть пальцами уши, так же как делали мои сыновья всякий раз, когда я пыталась поговорить с ними о сексе.

– Твои сестры знают, что ты читаешь Библию? – вдруг спросила мама.

«Сестры» были козырной картой – мнение большинства часто заставляло маму изменить мнение. Но я не обсуждала ни с кем из сестер этот вопрос, поэтому я промолчала. Я просто ждала и слушала молчание на том конце провода, недоумевая, почему тишина на междугородней линии такая громкая. Колибри прожужжал мимо меня, направляясь к своей кормушке, его ярко красные перья на горле блестели в лучах полуденного солнца. Вероятно, он летит к дому моей соседки Джолин, где он может читать свою Библию каждый день, не оправдываясь ни перед кем.

Я представила, как мама вешает трубку и быстро набирает номера телефонов всех моих четырех сестер, чтобы обсудить новую проблему.

«Ваша старшая сестра совсем растерялась» – сказала бы она.

Где мне взять слова, чтобы объяснить ей, что я вовсе не растерялась? Вместо этого я открыла для себя нечто: то, что невозможно увидеть или потрогать, что меняло ту часть меня, которая всегда ждала рыцаря, который освободит ее.

Я подумала о Рут и улыбнулась. Мне хотелось знать, что она сказала бы моей матери. Она дала бы ей Библию? Или отправила бы ей рождественскую открытку? У меня не вызывала сомнения только одна вещь. Рут обнимала бы маму и любила ее так же, как меня. Бедная мама. Она часто говорила, что ей хотелось заболеть раком. Она считала, что, если бы у нее был рак, все бы сочувствовали ей, видя, как болезнь разрушает ее тело; они были бы свидетелями изнуряющей боли, которая заставляет покончить с жизнью. Но ту боль, которая терзала маму, нельзя было обнаружить и измерить никаким рентгеном. И от нее, как и от рака, не было лекарств.

Я заметила, что Патрик перестал плавать и, сидя на краю пристани, болтает ногами в воде. Он обернул пушистое, темно-синее пляжное полотенце вокруг талии, как делал его отец после душа. Его трубка и очки были сдвинуты на макушку, и он вел беседу, то ли сам с собой, то ли с Боссом.