Читать «Книга Рая. Удивительное жизнеописание Шмуэл-Абы Аберво» онлайн - страница 79
Ицик Мангер
Праведники выпили, потом повторили. Пожелали друг другу радости в райской жизни. Пусть сгинут все заботы и не возвращаются во веки вечные. Над головами праведников летали юные прекрасные ангелицы. Взмахи их крыльев освежали вспотевших праведников, которые ели, пили и кутили напропалую.
— Споем песенку, — предложил праотец Авраам и вытряхнул крошки из бороды.
— На что вам сдалась песенка, реб Авром? — отозвался Магид из Дубно, сидевший на другом конце стола. — Лучше я вам притчу расскажу. Жил-был царь, и было у него три…
— Не надо, Магид из Дубно, хватит донимать всех своими притчами, — перебил его праотец Авраам.
Магид из Дубно надулся. Он вскочил из-за стола и куда-то исчез.
Праотец Исаак, который уже принялся за третьего гуся, на секунду отложил нож и пропел:
И праведники хором ответили ему:
Издалека послышался пьяный голос Святого Еврея. Он пропел:
Писунчик и я тоже нализались. Мы держались друг за друга.
— Писунчик, погляди на луну. Она качается, видишь?
— Она пья… пья… пья… на, — едва выговорил Писунчик.
— Знаешь что, Писунчик, давай полетаем. Проветримся.
Мы поднялись в воздух. Писунчик летел немного неровно, давал кругаля, но держался с достоинством.
На всех улицах, на всех бульварах за столами сидели праведники и пели песни. Они хлопали в ладоши, и это было очень здорово.
Писунчик немного протрезвел. Он тронул меня за крыло:
— Полетели в аллею Трех праотцев, там потише.
Мы полетели в сторону аллеи Трех праотцев. Вдруг Писунчик остановился:
— Шмуэл-Аба, видишь там… там… у фонаря?
Я пригляделся. У фонаря я увидел ангела с рыжей бородой. Он еле стоял на ногах и о чем-то спорил с фонарем.
— Это же ангел Шимен-Бер. Он мертвецки пьян, Писунчик.
— Шимен-Бер не упустит возможность залить за воротник.
Мы опустились ниже и прислушались к словам Шимен-Бера, который стоял под фонарем и бил себя в грудь.
— Уж мы с тобой заживем вместе, — клялся Шимен-Бер фонарю, — вот сегодня же разведусь с ей, со стервой моей, и сразу же после развода ставим с тобой хупу.
— Нализался как следует, раз на фонаре женится, — сказал я.
— Мазл-тов, Шимен-Бер, — крикнул Писунчик, и мы улетели.
На аллее Трех праотцев тоже было полно пьяных праведников. Они шумели, пели, хлопали в ладоши. Чортковский ребе отплясывал в одном исподнем.
— Как же их везде много, и везде они пьянствуют, — посетовал мой друг Писунчик. — Негде приткнуться.
Мы свернули в другую улицу, там было то же самое, в третью, в десятую, — везде одно и то же.
На улице Иоханана-сапожника было тихо. Мы спустились вниз, чтобы отдышаться. Мы пошли пешком, и, хоть воздух там был не очень чтобы очень, мы все-таки отдышались.
— Писунчик, взгляни-ка туда!
На углу улицы Иоханана-сапожника стоял наш геморе-меламед реб Меир-пархатый. В руке он держал плетку. Он стращал двух коз:
