Читать «Сын Спартака» онлайн - страница 95

У Марка встал комок в горле. Он не мог говорить. Если он попытается что-то сказать, голос его дрогнет и он задохнется от горя и слез. К счастью, Брикс снова заговорил:

– Марк, присоединяйся к нам, и ты будешь бороться за свою мать и за всех матерей и детей, которые страдали, как ты, и даже больше. Неужели я так много прошу? Это единственное, что сейчас имеет значение.

Он слегка сжал руку Марка.

– Ты устал. Теперь, когда ты поел и согрелся, тебе надо отдохнуть. Оставайся здесь, у огня, и поспи. Утром мы снова поговорим. Я уверен, что ты увидишь правду в моих словах.

Марк посмотрел на него:

– А если не увижу?

– Увидишь, – твердо ответил Брикс. – В этом противостоянии только две стороны, Марк. Те, кто борется за свободу, и те, кто не борется. – Он встал и посмотрел на Марка. – Ради нашей дружбы я надеюсь, что ты выберешь правильную сторону.

XXI

Марк лежал на шкурах возле очага, свернувшись калачиком, и, несмотря на усталость, не мог заснуть. У него из головы не шли последние слова Брикса. В них сквозила угроза. Марк должен был выбрать одно из двух: или согласиться на роль номинального вождя нового мятежа, или стать врагом Брикса. Если выбрать второе, это подвергнет опасности жизнь Марка, а значит, и жизнь его матери. Но если он поддастся на уговоры Брикса, то станет обычной марионеткой, с помощью которой предводитель рабов будет приманивать к себе сторонников, а потом вести их на верную смерть.

Марк был уверен, что эта затея обречена на провал. Даже если Бриксу и удастся поднять массовое восстание, его армия по большей части будет состоять из рабов, которые трудились на полях или в доме, а им ни за что не выстоять против римских легионов. Это будет кровавая бойня. Погибнут десятки тысяч, а после того как мятеж будет подавлен, римляне станут обращаться с рабами еще хуже, с еще большей жестокостью и подозрительностью, чем сейчас.

Время для восстания пока не настало. Рим слишком силен, а рабы слишком слабы. Тем, кто против рабства, лучше подождать более благоприятного момента. «Но что, если этот момент никогда не наступит? – спросил у Марка его внутренний голос. – Сколько еще должны вынести рабы, пока у них не появится возможность сбросить цепи? Десять лет? Двадцать? Всю жизнь?» Этот голос смеялся над ним. Раз так, лучше совсем не думать о восстании.

Мальчик разрывался между желанием уничтожить зло рабства и сознанием, что борьба Брикса приведет только к поражению и смерти. Наконец он понял, как должен поступить, хотя это отчаянное решение тяжелым грузом легло ему на сердце.

В тусклом свете углей можно было разглядеть вход в хижину. Отбросив в сторону шкуры, которыми укрывался, Марк осторожно встал и, пригнувшись, направился к кожаному занавесу. Остановился, прислушался. На улице все было тихо. Он откинул занавес и выглянул наружу. Открытая площадка казалась пустой, лишь одинокий часовой склонился над небольшим костром, подкладывая в огонь дрова. Больше никого не было. Тусклые огни по окружности долины говорили о том, что бивачные костры уже догорают и к рассвету не останется и следов предательского дыма. Почти все небо было покрыто облаками, виднелось лишь несколько чистых прогалин, усыпанных звездами. Марк подумал, что, наверное, опять пойдет снег, и это хорошо. Свежий снег скроет его следы.