Читать «Введение в лингвофольклористику: учебное пособие» онлайн - страница 53

Ох, огороды горожуДа бел капустоньку сажу

(Печора, № 280).

Краткость формы тоже свойство артиклей. Близки к статусу артикля и такие частые краткие прилагательные, как мил (мил сердечный, мил любезный), млад (млад ясен, млад сизой), чуж (чужа дальняя, чужа мужняя) и др.

По аналогии сочетаниями самостоятельных слов мы считаем случаи типа: шито мытую, мил молодой, мил добёр и т. д.

Возникает закономерный вопрос: а разве не могут окказиональные композиты, появившиеся в результате стяжения грамматически самостоятельных слов, считаться сложным словом? Есть ли вообще сугубо фольклорные сложные слова? «Поэтическая морфема» в ряде случаев стремится стать морфемой в прямом, грамматическом, смысле этого слова.

Превращению «поэтической морфемы» в собственно морфему в большой степени способствует смысловая близость контактирующих компонентов. Известно, что тавтологические конструкции обнаруживают тенденцию к слиянию в одно слово. Подчеркнём: тенденцию, а не обязательную реализацию. Например, в ряде случаев мил-милёшенек мы считаем одной лексемой, в которой компонент мил теряет семантическую определённость и уподобляется приставке раз-в значении «предельная степень качества». Ср.:

Только размилёшенек добрый молодец,Да мил-милёшенек добрый молодец

(РФЛ, № 255).

Однако и мил, и милёшенек могут вести себя как самостоятельные единицы:

Не мил, не милёшенек ни мать, ни отец

(Владимир, № 70).

Относительно примеров типа трудным-труднёшенько, красён-красной А.П. Евгеньева пишет: «Творительный тавтологический образа действия или способа становится средством усиления значения глагола, прилагательного, наречия и существительного <…> превращаясь из самостоятельного значимого слова в составную часть сложного целого (в большинстве случаев даже сложного слова)» [Евгеньева 1963: 244]. Яркий пример тому прилагательное белояровый, где корни бел– и – яр – (= светлый) этимологически тавтологичны.

В.А. Сирцев, описывая сложные прилагательные в народно-песенной речи, приходит к выводу о том, что фольклорные образования, характеризующиеся разнооформленностью компонентов, твёрдым порядком расположения их и одним основным ударением, представляют собой сближения, находящиеся на пути превращения в сложные слова. Причем конструкции сиз носатый, млад сизой и т. п., по его мнению, находятся ближе к словосочетаниям, а конструкции зла-лиха, мил-сердечный тяготеют к сложным словам, поскольку компоненты их синонимичны [Сирцев 1975: 71]. Однако, думается, нет нужды фетишизировать словообразующую роль синонимии, иначе в фольклоре, где удельный вес её необычайно высок, многое пришлось бы неоправданно квалифицировать как сложное слово. Сложным словом будем считать композит мил-милой:

Без мил-милого грусть тоска берет

(Воронеж, № 5).

Признак тавтологичности (повторы корня) как признак сложного слова учитывается нами только в том случае, если композит состоит из прилагательных. Если же один из компонентов изоморфен существительному, то для нас это словосочетание. Например, чуж чуженин (чуж чужбинничек), тем более что компоненты часто разведены другими словами строки: