Читать «Язык фольклора. Хрестоматия» онлайн - страница 113

Примерно такая же картина наблюдается в отношении слова хоровод в таком, например, отрывке:

Как у наших у ворот,……………………………Стоял девок хоровод,Молодушек табунок.

Вполне можно допустить, что собиратель при записи этой песни словом хоровод заменил менее понятное или показавшееся «искажением», но как будто одинаковое по значению слово корогод или коровод, широко распространенное в говорах и, в частности, в тех, на территории бытования которых была записана цитированная песня (б. Чебоксарский уезд). Это слово известно в значении «группа лиц, небольшое собрание людей», а не «старинный массовый танец», для обозначения которого в говорах употребляется и слово круг и словосочетание водить круга. Контекст песни как будто подтверждает такое предположение. Если оно верно, то словосочетание девок хоровод имеет стилистически нейтральный, «бытовой» характер, а не стилистически маркированный, как это воспринимается, например, носителями литературного языка.

Однако многие факты, возникшие в нехудожественном языке, могут играть роль и стилистических средств, потому что в процессе жизни и развития диалекта они могут приобрести определенную экспрессию.

Таким образом, к проблематике языка фольклора необходимо подходить с учётом генетического аспекта, чтобы выделить сначала первичные, исконно выразительные средства. На эти средства наслаиваются факты нехудожественного языка, приобретшие эстетическую функцию или в процессе имманентного развития системы языка фольклора, или из сопоставления языка фольклора с нефольклорным языком, диалектным и литературным.

Язык фольклора образно отражает действительность. Непосредственно же в устной народной поэзии представлена особая фольклорная действительность, которая во многих своих аспектах представляет собой идеальный вариант действительности. В связи с художественной задачей сконструировать в фольклоре идеальную действительность в языке фольклора формируется своя система, свой мир денотатов, не совпадающих с денотатами естественного языка. В лирических песнях формируется свой песенный быт, в былинах излагается своя былинная история, формируется своя география, образы волшебной сказки сконструированы не непосредственной действительностью, а фантастическими представлениями о ней. С точки зрения былинной истории нет противоречия в том, что, например, Скопин-Шуйский сидит на пиру князя Владимира, что Марина (её прообраз – историческая Марина Мнишек) в союзе с Тугарином строит козни против Добрыни, с точки зрения былинной географии возможны сближения и даже слияния таких географических точек, которые в реальной действительности находятся на большом расстоянии друг от друга.

С точки зрения песенного быта, особенно быта свадебных песен, вполне правдоподобно, что крестьянская девушка одета в шелк и парчу, украшена золотыми кольцами, сидит в златоверхом тереме и т. д. Лексика всех этих фольклорных произведений соответствует фольклорным же денотатам. Пейзаж, быт, внешность героев приподняты над бытом, реалистические детали переосмысляются и переводятся в идеальный план, «Мир былины проходит беспрерывно в представлениях о том, что должно быть, вместо того, что есть. Былины и в сюжетах своих почти целиком охвачены восторгом и мечтой об идеальных качествах героя… Общей приподнятостью в некий воображаемый мир лучшего всегда пронизан и аксессуарно-обстановочный слой былины (декоративная идеализация). Коротко брошенными чертами идеального убранства, обстановки, всяких принадлежностей костюма, жилища, утвари и т. п. былина всегда создаёт колорит идеально украшенного мира». Потеря связи с реалиями может быть различной. Например, игра в шахматы в некоторых былинах изображается хотя и приблизительно, но похоже, а в других былинах – это какая-то неопределенная игра. Можно думать, что сказитель былин вряд ли конкретно представляет себе, например, помещение, которое он называет гридней, или оружие, которое он называет палицей, сказочник тоже вряд ли конкретно представляет себе дворец, царские наряды. Значение слов, обозначающих все такие реалии, теряют свою лексическую определенность, слово превращается в условный знак для обозначения чего-то, не вполне ясно представленного, оно приобретает символическое значение, которое поддерживается и развивается и другими художественно-языковыми приемами. Реализм здесь доведен до символа, это своего рода символический реализм.