Читать «Шутиха. Фантастические произведения» онлайн - страница 89

Сейчас он буравил взглядом наглеца, распростертого во прахе.

Странно: в пылающих очах джинна пробивалось нечто, трудно описуемое словами, если только вы не поэт, награжденный даром делать пустяк центром мироздания. Ближе всего к пониманию взора Мустафы подобрался один араб из бедуинов пустыни, сказавший: «Печаль моя светла...» — но тонкого душой араба убил белокурый гяур-фаранги, а мы, увы, не обладаем даром песнопевцев.

Джинн смотрел.

Джинн молчал.

— Развесели меня, шут, — наконец сказал Мустафа Хво-стопад, и голос его предательски дрогнул.

— О могучий! — радостно откликнулся Пьеро, извиваясь на полу. — О царь нашего времени! Дозволь рабу твоему усладить слух господина песнью, восхваляющей деяния великого Мустафы! И сердце твое преисполнится гордостью за поступки, навек оставшиеся в памяти народной!

Проворные руки ударили в бейсболку, как в бубен.

— Внимай моей касыде о великой брани меж владыками джиннов!

Мустафа откинулся на спинку дивана, согласный внимать.

А Шаповал отчетливо поняла, что возможность договориться по-хорошему накрывается медной лампой.

КАСЫДА О ВЕЛИКОЙ БРАНИ

Нет, не зверь ревет в берлоге, словно трагик в эпилоге, Одичав в изящном слоге, впереди планеты всей, — То, колебля дол пологий, собирает в ларь налоги Городской инспектор строгий, злобный джинн Саддам Хусейн! Будь ты молодец иль дама, будь инвестор из Потсдама, Нет спасенья от Саддама, дикий гуль он во плоти, Говорят, что далай-лама, филиал открывши храма, Отчисленья с фимиама — весь в слезах! — а заплатил! Знай, предприниматель частный, если хочешь быть несчастный, — Целой прибылью иль частью, но сокрой ты свой доход, И к тебе ближайшим часом, с полной гнева адской чашей, Покарать за грех тягчайший джинн с подручными придет! Но, на радость одержимым, есть управа и на джинна, — О сказитель, расскажи нам, как был посрамлен Саддам? Кто сказал ему: «Мы живы!», кто сказал ему: «Вы лживы!», Кто изрек в сетях наживы: «Мне отмщенье. Аз воздам!»? Славу меж людьми стяжавши, горинспекция пожарных Испытала джинна жало: обобрать он их решил! К ним, забыв про стыд и жалость, он пришел, пылая жаром: Мол, налогов вы бежали — заплати и не греши! Завтра утром, в жажде мести, главный городской брандмейстер Объявился в темном месте, где сидел злодей Саддам, И печатью, честь по чести, двери кабинетов вместе С туалетом он, хоть тресни, опечатал навсегда. Он воскликнул: «Вы грешите! Где у вас огнетушитель? Плюс розетки поспешите обесточить, дети зла! Ты, язви тя в душу шило, просто злостный нарушитель! Думал, все тут крыто-шито? Отвечай-ка за козла!» Джинн застыл в сетях обмана, под печатью Сулаймана, Думал, жизнь как с неба манна, оказалось — купорос, И сказал: «Герой романа, что делить нам два кармана? Я, блин, был в плену дурмана. Подобру решим вопрос?» С той поры узнали люди: не неси налог на блюде! От Саддама не убудет, если малость обождет, — Но пожарных не забудет, да, вовеки не забудет И нести посулы будет благодарный им народ!