Читать «Шутиха. Фантастические произведения» онлайн - страница 87

— ...не положено!

— Мы только вручим...

Прежде чем удалось сообразить, о ком идет речь, Пьеро ввинтился в толпу.

— Ах, я в ажитации! У меня волнуется грудь! — Шут принялся с хрустом заламывать руки. — Скромность борется в моей печени со справедливым признанием моих многочисленных заслуг! Ибо всегда готов подставить плечо, бедро или другую часть тела...

— Ну вас в пень! — прервала этот монолог хозяйка. — Живо в коридор! Там и вручайте, шут с вами...

Депутация во главе с Пьеро радостно вывалила в коридор, откуда донесся торжествующий вопль Кобеляки: «Братан, тебе в дизайнеры надо! Клиент электросвинью увидел — тираж втрое увеличил! Понял?!» И щебет девочек: «Ой, лапочка! Ой, прелесть!..»

«Лапочка, значит. Прелесть. Чип и Дейл в одном флаконе. А я, злыдня, дыроколом в него. В лапочку. В братана-дизайнера».

Противоречивые чувства терзали душу: стая гарпий, волчий шабаш. Безумный сплав злости и благодарности, раздражения и покоя, недоумения и веселой бесшабашности... Во рту пересохло, рука сама потянулась к непочатой бутыли «Ночей Клеопатры».

Зеленая крышечка свое дело знала туго. Вот она провернулась на пол-оборота, вот еще на четверть... «Ночи...» вспенились, толщу воды прострочили трассеры пузырьков; минералка забурлила, скапливаясь вверху сотнями жадных водоворотиков. Галина Борисовна заторопилась, желая открыть бутыль раньше, чем вода, полезная при хронических гастритах, под давлением хлынет в щели, обдав дерзкую потребительницу дождем, — но крышечка сама вырвалась из рук, царевной-лягушкой взлетев к потолку. Наружу, корежа пластик, восстал пузырчатый армагеддон, темнея и наливаясь удивительной дымчатостью. Клочья его, источая дьявольский аромат сигарет «Ligeros» пополам с гашишем, оккупировали помещение, заставляя связь времен чихать и тереть ладонями слезящиеся глаза. Мрак сгущался. Тьма, пришедшая с Мертвого моря, накрыла любимый кабинет. Исчезли обои с изображением альпийского луга зимой, офисная мебель «под дуб мореный», стенд с образцами продукции, — пропал центр «Фефелы КПК», пропал, как и не существовал на свете.

Взамен проявилось чудное: златотканые ковры облепили стены, циновки, искусно сплетенные умельцами Магриба, раскинулись по полу, уподобясь нубийским наложницам, искусным в любви, и морды львов оскалились с подлокотников трона. Экран монитора покрылся инкрустацией из сердолика и яшмы. Обратившись в кувшин, «Ночи Клеопатры» волчком вертелись у двери, вознесшейся до небес, а рядом с кувшином стоял джинн.

Великий и страшный видом.

— Освободи меня, о губернатор Перепелица, любимец Аллаха, властный заточать гневных! — закричал он, отчего кабинет заходил ходуном, словно корабль в бурном море. — Прибегаю к твоей помощи и покровительству!

— Губернатор в командировке, — ответила Шаповал, пятясь к трону.

Тогда джинн воскликнул:

— Я прибегаю к тебе, о мэр Аль-Бабец по прозвищу Чистые Руки, меч возмездия!

— Мэр у себя, принимает делегацию шейхов из города-побратима Багдада, — был ответ.

Налившись дурной кровью, джинн вскинул руки и возопил: