Читать «Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина» онлайн - страница 113

<Ах, суждено ли мне иметь земли клочок Где, мирный селянин, на воле я бы мог Лишь спать и праздным быть, и в тишине, в забвенье, Поэт ненадобный, найти успокоенье. Вам, Музы, ведомо: еще на утре дней Стремился я душой в объятия полей.

Пер. Е. Гречаной>.

«Элегии», II, строки 19–24.

Mes rêves nonchalants, l'oisiveté, la paix, A l'ombre, au bord des eaux, les sommeil pur et frais. <Беспечной праздности, в тени, у лона вод, Где греза чистая над берегом плывет.

Пер. М. Яснова>.

«Элегии», VIII, 2, Авелю де Фонда, строки 5–6.

См. также коммент. к главе Четвертой, XXXIV, 1–4.

«Деревенские пристрастия» Пушкина были реализованы, несколько неожиданно для него, в августе следующего (1824) года.

См. также у Гийома Амфри де Шольё (1639–1720), который начинает свои «Похвалы сельской жизни» так:

Désert, aimable solitude, Séjour du calme et de la paix, ............................................ C'est toi qui me rends à moi-même; Tu calmes mon coeur agité; Et de ma seule oisiveté Tu me fais un bonheur extrême. <Пустынное, приятное уединение, Обитель покоя и мира, ............................................ Это ты возвращаешь меня самому себе; Ты успокаиваешь мое возбужденное сердце; И в праздности моей одинокой Ты делаешь меня необыкновенно счастливым>.

На русском языке примером обращения к этой теме уже в 1752 г. (когда русской метрической <силлабо-тонической> системе стихосложения еще не исполнилось и двадцати лет) были «Строфы похвальные поселянскому житию» Василия Тредиаковского (подражание Горацию, написанное пятистопным хореем с перекрестной рифмовкой; этот размер был прекрасно использован в девятнадцатом веке Лермонтовым и в двадцатом — Блоком), в которых аркадский декор дан в строках 37–40:

Быстрые текут между тем речки; Сладко птички по лесам поют; Трубят звонко пастухи в рожечки; С гор ключи струю гремящу льют.

^3–4 разность / Между Онегиным и мной; 10–11 [Не] намарал я свой портрет, / Как Байрон... Ср.: Байрон, «Чайльд-Гарольд», песнь IV, посвящение Джону Хобхаузу, 2 янв. 1818 г.:

«…я устал последовательно проводить линию, которую все, кажется, решили не замечать… Я напрасно доказывал и воображал, будто мне это удалось, что пилигрима не следует смешивать с автором. Но боязнь утерять различие между ними и постоянное недовольство тем, что мои усилия ни к чему не приводят, настолько угнетали меня, что я решил затею эту бросить — и так и сделал [в последней песни]»

<пер. В. Левика>.