Читать «Окно в другое измерение» онлайн - страница 10
Галина Каган
— Снесла курочка яичко. Мамочка придёт. Дядя Валера поезде придёт.
— А что за окном, давай посмотрим?
— Это дождик за окном. Мальчик плачет.
Он прекращает бег и садится на диван по–турецки. Я сижу на полу напротив. Он смотрит в упор и теребит уши. Время от времени он идёт на кухню (я за ним). Съедает ложку супа и возвращается. Бегает по кругу, по кругу, по кругу.
Он смотрит на меня с недоумением. Оживляется при виде мыльных пузырей («это мячики»), фонарика («свет включить») и самолётика, который я для него сделала из листка в клеточку («самолётик упал»). Предлагаю ему красную клетчатую сумку. Он берёт её в своё бесконечное путешествие по кругу («это портфель»).
— Мамочка придёт. Придёт твоя мамочка. Работы будет придёт.
Он кричит и кусает руку. На руке мозоль.
— Слушай, не надо, подожди ещё полчаса.
Ложится на клеёнку, я накрываю его одеялом. Отворачивается. Вижу — глаза открыты. Смотрит в стенку.
Лежит, смотрит в стенку, бегает по кругу в пустой комнате на 12–м этаже.
— И. Б., а сколько раз в неделю он к нам ходит?
— Один.
— А чаще?
— Не может она чаще возить — боится. И он боится.
— Но это не жизнь. Ему совсем плохо, я же видела. Может быть, волонтёров к ним посылать?
— Ты понимаешь, нет таких волонтёров, которые знают, как с ним нужно себя вести, чтобы не сорвать окончательно.
— Или самим ездить.
—Нет у меня времени — самой ездить. Совсем нет.
— Вот видишь, когда–то с ним чуть ли не круглыми сутками возились: и гуляли, и туда, и сюда, на детские праздники… И что? Всё зря!
— Понимаешь, Маша, смысл нашей работы уничтожается отсутствием принимающей системы. Которая забирала бы их, когда они вырастают.
— А вчера на занятии я стала повторять всё, что он делал. Он на батут — я на батут, он что–то берёт — я беру, он ходит — я хожу, а он на меня внимательно так посмотрел и очень осмысленно сказал: «Сим–мет–рично».
Дорогой Лёва!
Забыла тебе сказать — я теперь волонтёр в детском доме. Прихожу два раза в неделю помогать.
Сегодня одна девочка залила меня, себя и всё окружающее пространство киселём.
Один мальчик верхом на горшке ускакал в угол и свернул с горшка другого мальчика.
Одной девочке не удалось почистить зубы, так как она встала на голову.
Ещё одна девочка, пока я пыталась вложить ей в руку ложку, другой рукой аккуратно размазывала кашу по столу…
Меня гложет нетерпение и желание показать им всё и сразу. Поэтому мне уже сказали:
— Маша! Ну нельзя же так быстро! Наши дети слабые…
Кроме того, моя голова отказывается вмещать информацию о том, где хранятся памперсы, на кого какой свитер, кого кормить сначала, а кого потом, и т. д, и т. д, и т. д.
Я знаю, что у меня ко всему этому мало врождённых способностей. Я очень резко двигаюсь. Нетерпелива. Не умею делать «по–матерински». Путаю и роняю. И тому подобное.
Чему меня пять лет учили? Онеге спасибо, а то бы совсем пропала. Сострадания во мне мало. Я вообще его не знаю. Мною движет какой–то духовный голод, желание приблизить к себе мир людей, войти в него и найти там своё место.
Меня учит Заския, волонтёр из Германии.