Читать «Закат и падение Римской Империи. Том 1» онлайн - страница 325

В том, как воспользовался Константин своей победой, нет основания ни восхвалять его милосердие, ни порицать его за чрезмерную жестокость. Он поступил с побежденными точно так же, как было бы поступлено и с его семейством, ес­ли бы он потерпел поражение: он казнил смертью двух сыно­вей тирана и позаботился о совершенном истреблении его ро­да. Самые влиятельные приверженцы Максенция должны бы были ожидать, что им придется разделить его участь точно так же, как они делили с ним его наслаждения; но когда рим­ский народ стал требовать новых жертв, победитель имея до­статочно твердости и человеколюбия, чтобы устоять против раболепных требований, внушенных столько же лестью, сколько жаждой мщения. Доносчики подвергались наказа­ниям и должны были умолкнуть, а люди, невольно постра­давшие при тиране, были возвращены из ссылки и обратно получили свои поместья. Общая амнистия успокоила умы и обеспечила пользование собственностью и в Италии и в Африке. Когда Константин в первый раз почтил сенат своим присутствием, он в скромной речи указал на свои собствен­ные заслуги и военные подвиги, уверял это высокое собрание в своем искреннем уважении и обещал возвратить ему преж­нее значение и старинные привилегии. Признательный сенат отблагодарил за эти ничего не стоящие заявления пустыми почетными титулами, какие только он был еще вправе раз­давать, и, без всякого намерения утверждать своим одобре­нием воцарение Константина, издал декрет, которым возводил его на первое место между тремя Августами, управляв­шими Римской империей. Чтобы увековечить славу одер­жанной победы, были учреждены игры и празднества, а не­которые здания, воздвигнутые за счет Максенция, были по­священы его счастливому сопернику. Триумфальная арка Константина до сих пор служит печальным доказательством упадка искусств и оригинальным свидетельством самого вульгарного тщеславия. Так как в столице империи нельзя было найти скульптора, способного украсить этот публич­ный памятник, то пришлось позаимствовать самые изящные фигуры у арки Траяна - без всякого уважения и к памяти этого государя, и к требованиям благопристойности. При этом не было обращено никакого внимания на различия во времени, в лицах, в действиях и характерах. Пленные пар­фяне оказались распростертыми у ног такого монарха, кото­рый никогда не вел войн по ту сторону Евфрата, а любозна­тельные антикварии и теперь еще могут видеть голову Трая­на на трофеях Константина. Новые украшения, которыми пришлось заполнить пустые места между старинными скуль­птурными произведениями, исполнены чрезвычайно грубо и неискусно.