Читать «Закат и падение Римской Империи. Том 1» онлайн - страница 174
Эдвард Гиббон
Лишь только честолюбивый Арташир сломил сопротивление своих вассалов, он стал угрожать соседним государствам, безнаказанно оскорблявшим Персию во время продолжительной дремоты его предшественников. Он одержал несколько легких побед над дикими скифами и изнеженными индийцами, но, чтобы отомстить за оскорбления, которые не раз наносились Персии римлянами, ему пришлось употребить в дело все свои военные силы. После завоеваний Траяна наступил сорокалетний мир, плод его мужества и умеренности. В промежуток времени между вступлением на престол Марка Аврелия и царствованием Александра Севера два раза вспыхивали войны между империями Римской и Парфянской, и, хотя все военные силы Аршакидов боролись только с одной частью военных сил римлян, успех постоянно был на стороне последних. Правда, император Макрин, вследствие осознания непрочности своего положения и вследствие своей трусости, купил мир ценой почти двух миллионов ф.ст. на наши деньги, но военаначальники Марка Аврелия, император Север и его сын получили немало победных трофеев в Армении, Месопотамии и Ассирии. Так как описание их подвигов некстати прервало бы нить рассказа о более важных переворотах, совершившихся внутри Римской империи, то мы расскажем только о неоднократных бедствиях, которым подвергались два важных города - Селевкия и Ктесифон.
Селевкия, находившаяся на западном берегу Тигра, почти в сорока пяти милях к северу от древнего Вавилона, была главным городом македонских завоеваний в Верхней Азии. После того как могущество македонян пришло в упадок, Селевкия в течение многих столетий все еще сохраняла существенные особенности греческих колоний - любовь к искусствам, военные доблести и любовь к свободе. Эта независимая республика управлялась сенатом, состоявшим из трехсот представителей высшего сословия; народ состоял из шестисот тысяч граждан; городские стены были крепки, и пока различные сословия жили во взаимном согласии, они относились с презрением к могуществу парфян; но ожесточение политических партий иногда доходило до того, что они обращались к помощи общего врага, стоявшего почти у самых ворот города. Парфянские монархи, подобно могольским монархам Индостана, вели бродячий образ жизни своих предков скифов, и императорский лагерь нередко разбивался в равнине Ктесифона на восточном берету Тигра, на расстоянии только трех миль от Селевкии. Роскошь и деспотизм привлекали ко двору массу людей, и маленькая деревушка Ктесифон незаметно разрослась до размеров большого города. В царствование Марка Аврелия римские полководцы доходили до Ктесифона и Селевкии. Греческая колония принимала их как друзей, и, когда они нападали на место пребывания парфянских царей, они не переставали относиться дружески к обоим названным городам. Но разорение и сожжение Селевкии и избиение трехсот тысяч ее жителей запятнали славу римского триумфа. Селевкия, и без того уже обессиленная соседством слишком могущественного соперника, не могла оправиться от гибельного удара; но Ктесифон в такой мере восстановил свои силы через тридцать три года, что был в состоянии выдержать упорную осаду против императора Севера. Впрочем, город был в конце концов взят приступом; царь, лично участвовавший в его обороне, спасся бегством, а сто тысяч пленных и богатая добыча были наградой римским солдатам за их усилия. Несмотря на эти бедствия, Ктесифон заменил Вавилон и Селевкию в качестве одной из самых больших восточных столиц. В летние месяцы персидский монарх наслаждался в Экбатанах освежающими ветрами, дувшими с гор Мидии, а для своей зимней резиденции он предпочитал Ктесифон из-за мягкости его климата.