Читать «Закат и падение Римской Империи. Том 1» онлайн - страница 176
Эдвард Гиббон
И благоразумие, и жажда славы могли бы служить оправданием для воинственных замыслов Арташира, если бы его намерения ограничивались защитой или приобретением выгодной границы. Но честолюбивый перс открыто признавался в стремлении к более обширным завоеваниям и считал себя способным поддержать свои чрезмерные притязания и доводами разума, и силою оружия. Он ссылался на то, что Кир первый завоевал всю Азию - до Пропонтиды и Эгейского моря, а его преемники долго владели этими землями; что во время их царствования провинции Кария и Иония управлялись персидскими сатрапами и весь Египет до пределов Эфиопии признавал над собой их власть. Пользование их правами было временно прервано продолжительной узурпацией, но эти права не были уничтожены, и, лишь только он благодаря своему происхождению и мужеству надел на свою голову персидскую корону, он счел первым своим долгом восстановить прежние границы и прежнее величие монархии. Поэтому великий царь (таким высокопарным слогом выражались его послы, отправленные к императору Александру) приказывал римлянам немедленно удалиться из всех провинций, принадлежавших его предкам, и, уступив персам господство над Азией, довольствоваться бесспорным господством над Европой. Исполнение этого дерзкого поручения было возложено на четырехсот самых высоких и самых красивых персов, которые должны были заявить о величии своего повелителя красотою своих коней, великолепием своего оружия и богатством своей одежды. Такого рода послание скорее походило на объявление войны, нежели на предложение вести переговоры. Тогда и Александр Север и Арташир собрали все свои силы и ввиду важности предстоявшей борьбы сами приняли начальство над своими армиями.
Если верить свидетельству, которое, по-видимому, достовернее всех исторических повествований, а именно той дошедшей до нас речи, которую сам император произнес в сенате, то мы должны допустить, что победа Александра Севера ничем не уступала тем победам, которые были одержаны над персами сыном Филиппа. В армии великого царя было сто двадцать тысяч лошадей, покрытых стальной броней, семьсот слонов, на спине которых были прикреплены башни, наполненные стрелками, и тысяча восемьсот колесниц, вооруженных косами. О такой громадной армии еще ни разу не упоминалось ни в летописях Востока, ни даже в восточных сказках; тем не менее она была разбита в большом сражении, в котором Александр выказал себя и неустрашимым солдатом, и искусным военачальником. Великий царь обратился в бегство, а громадная добыча и завоевание Месопотамии были непосредственными плодами этой победы. Таковы были подробности этого блестящего и неправдоподобного сообщения, которое, как это видно слишком ясно, было внушено тщеславием монарха и бесстыдным раболепием льстецов, но было принято без возражений отдаленным от места действия и рабски покорным сенатом. Но мы не только не верим, чтобы армия Александра одержала какую-либо значительную победу над персами, а даже имеем основание подозревать, что весь этот блеск воображаемой славы прикрывал случившуюся на самом деле неудачу.