Читать «Узбекский барак» онлайн - страница 43

— И долго ты там лежал? — тихо спросила Марина.

— Однажды меня разбудил ее спор с дежурным врачом. Они вместе разглядывали содержимое моего горшка. Врач уверял, будто я пошел на поправку, и моя моча теперь имеет цвет красного стрептоцида, а не крови. Она потребовала, чтобы перестали его назначать.

— Извини, а что хоть за страсть такая, красный стрептоцид? Я что-то слышала про красную ртуть. Или я что-то путаю?

— Настоящая отрава. Нас пичкали ею с утра до вечера, убивая нас вместе с микробами. Вопрос был в одном: кто загнется первым. Микробы, как правило, были живучее.

— Бедный… — она протянула руку и погладила отца по щеке. — А как же…

— Меня спасла американская сгущенка. Как-то бабушка принесла мне целую банку.

— А бабушка мне запретила ее есть, — вздохнула Марина. — Сказала, что от нее здорово толстеешь.

— Надо изо дня в день есть вареную брюкву, жмых или кашу на воде, чтобы испытать потрясение от обыкновенной сгущенки… Теперь я каждый день ждал и гадал, принесет или не принесет. И капризничал, если она приходила с пустыми руками.

— Зря ты мне раньше не рассказывал…

Он вспомнил, как дрожала рука матери, когда она в первый раз поднесла чайную ложечку к его рту. Позже она призналась, что старалась не замечать взгляды других мальчишек. Стоило угостить одного, потом пришлось бы угощать остальных. И никому бы не досталось. Она будила его поздно ночью, когда все засыпали, чтобы никто не видел. Вернее, чтобы не чувствовать их взгляды.

Однажды она не выдержала и покормила самого маленького мальчика, к которому никто не приходил. Кажется, у него была дифтерия. Он умер. Потом накормила еще одного… И вскоре ее прихода ожидала вся палата.

— …И врач был прав, и бабушка права. Мне прекратили давать красный стрептоцид, и моя моча с каждым днем становилась все прозрачнее. Вскоре меня выписали.

— Кажется, я догадываюсь, где бабушка доставала сгущенку.

— Да. Ее доставал все тот же лейтенант Аркадий Грохолин, служивший в НКВД.

— Можешь дальше не объяснять, — Марина смотрела в упор округлившимися глазами. — Выходит, меня не было бы на свете, если бы моя бабушка не крутила амуры с энкавэдэшником?

— Он сопровождал военные эшелоны… — неохотно ответил он. — И был женат, если тебе это интересно.

— Ладно, сменим тему, а то далеко зайдем, — сказала Марина после паузы. Ты не хочешь узнать, что мне грозит, если я не верну долг?

— Вы так громко разговариваете, что меня разбудили… — Полина вошла на кухню сонная, в накинутом халате.

— Мамочка, извини, мы тут с папой кое-что выясняем.

— Я хочу наконец узнать, кому и сколько она должна, — сказал Игорь Андреевич.

— Объясняю. Вадим взял для меня на свое имя беспроцентный кредит в своем банке. Срок уже прошел. А я не хочу быть ему в чем-то обязанной. Теперь ясно?

— А Олег? — спросила Полина. — Он тебе не может помочь?

— Представь, в Тунисе пришлось платить за него в ресторане… — голос Марины был усталым. — Врал про свои большие доходы до последнего… Мы с Денисом летали на Камчатку кататься на горных лыжах. Там познакомились с Вадимом. В нашей группе был еще Олег. Он тоже подбивал ко мне клинья, но както робко… — она усмехнулась. — Вадим был у нас инструктором. Он учил меня кататься… Денис дико ревновал, устраивал сцены. Однажды Олег провалился под лед, мы его еле вытащили. До базы было далеко… Сауна как назло не работала. У него поднялась температура. Я гдето читала, как немцы во время войны спасали своих летчиков, попавших зимой в ледяное море. К ним под одеяло клали молодых девушек, и те их отогревали теплом своего тела. Я сказала народу об этом методе — никакой реакции. Наши девахи раньше строили Олегу глазки, а теперь скромно потупились. А мне, по семейной традиции, больше всех надо. При всех разделась и легла к нему под одеяло. Вот и вся лав стори…