Читать «Зима в горах» онлайн - страница 166

Он отогнал от себя эти пустые фантазии. Без сомнения, мать из местных девушек, этот отвал знаком ей с младенческих лет, и если даже он немного вырос за ее жизнь, она едва ли обратила на это внимание. Отвал производит такое странное впечатление только на него, потому что он чужой в этом крае.

О чем же ему с ней поговорить? Он мысленно перебрал различные темы, но подходящей не находилось, и пришлось удовольствоваться молчанием. Усталость потянула его снова откинутся на спинку стула, к тому же заныла рассеченная губа. Он потрогал ее языком. Да, отек как будто уменьшился, а боль все не проходила.

— Ужин готов, — сказал Гэрет. — Придвигайтесь к столу.

Он быстро и ловко начал разрезать дымящийся кусок свинины; хлеб он еще раньше нарезал большими ломтями, намазал маслом и положил горкой возле каждой тарелки. Но прежде чем приняться за еду, он пододвинул качалку матери к столу и проверил, чтобы все было у нее под рукой. Наконец он налил всем троим по кружке чая, крепкого и черного, как колдовской отвар, и это как бы послужило сигналом приступать к ужину.

Роджер отправлял в рот горячие куски тушеной свинины и свежий, намазанный маслом хлеб, большими глотками отхлебывал живительный чай и чувствовал себя наверху блаженства. Гэрет признал его наконец своим. Преграды рухнули. Ему было так тепло и отрадно, что он от души простил Гэрету свой долгий искус. Привести чужого сюда домой, к матери — было непростым и нелегким делом. Будь его мать заурядной домашней хозяйкой, живи она в заурядном коттедже на две семьи с телевизором в гостиной и фотографией покойного супруга (канализационного инспектора с ученой степенью) на холодных изразцах каминной полки, в этом не было бы ничего необычного — привел домой, познакомил. Но привести чужака сюда, в эту уединенную берлогу среди черных скал, в эту барсучью нору у подножия огромного молчаливого отвала, и представить ему старую слепую великаншу — это было нечто совсем, совсем иное. За едой Роджер продолжал приглядываться к матери Гэрета. Она ела, как едят все слепцы, — медленно, осторожно, низко наклоняясь над тарелкой. Временами кусочек мяса или хлеба падал обратно на тарелку, но ни разу ни единой крошки не упало на ее одежду. Нет, она не из тех, кто распускается и, погрязнув в нечистоплотности, получает еду из чужих рук. На ней было черное платье, а поверх него, для тепла, — толстая коричневая вязаная кофта. Темные, с сильной проседью волосы стянуты узлом на затылке; на пальце широкое, старомодное золотое кольцо, которое вместе с ней будет опущено в могилу, так как распухший сустав уже не позволит его снять. Что-то в ее лице напоминало индианку — быть может, широкие скулы и кожа, загрубевшая от горного солнца и ветра. («Черокезка», — внезапно подумал Роджер, и ему вспомнился Мэдог в синем костюме.) Выражение лица у нее было спокойное — слепота часто дарует такое спокойствие тем, кто навсегда лишен возможности быстро двигаться, поспешно действовать.