Читать «Правила перспективы» онлайн - страница 186

— Мы не в Польше, — вымолвил герр Хоффер.

— Польша всюду…

— Послушай, старина…

Внезапная очередь из автомата прервала герра Хоффера. Треск был ужасный. Герр Хоффер крепко зажмурился — не сам, это грохот смежил ему веки — и открыл глаза, только когда стало тихо. Бендель повернул автомат и расстрелял картины на треногах. Но все это поправимо. Картина — не Хильде. Дырки можно залатать. Герр Хоффер не знал, сколько пуль угодило в полотна, но дырочки были маленькие, повреждения незначительные. Все можно заштуковать, замалевать, покрыть заново лаком, отреставрировать. Он хотел заплакать — и вместо этого закусил губу. Целая и невредимая Хильде всхлипывала. Каспар Фридрих исчез. В пламени свечи герр Хоффер смог разглядеть только покалеченные пулями рамы. Уши болели, как сломанные зубы.

— К чертям собачьим весь этот треп про человечность! — рявкнул Бендель, и эхо ответило ему. Если бы не подавленное рыдание в голосе, прямо баварский рабочий или даже коммунист на митинге. — Это буржуазный предрассудок, жалкая капиталистическая побрякушка. Партийная парадная форма. Я три месяца был в Польше. На бывших польских территориях. Разумеется, я помалкивал, но чувствовал себя отвратительно, потому, что дети, начинающие ходить, — моя слабость. Обожаю смотреть, как они топочут. Даже в таком неописуемо поганом месте, куда никому лучше не соваться, детишки учились ходить на своих крошечных ножках. И тут я сделал открытие. Все это, подумал я, начало очищения природы. Расчистка авгиевых конюшен. Да, поначалу стоит вонь. Вывоз навоза. Очищение природы. Акула, вот образец для подражания, будь она проклята. Где-то я читал, что акула одно из древнейших животных. В конечном счете жалеть следует только себя самого. Если бы мы поняли, что все на свете создано только для нашего «я», мы, может быть, постепенно доросли бы до такого чистого и прекрасного существа, как акула.

Он был близок к тому, чтобы сорваться, голос у него сделался скрипучий, визгливый, на одной и той же высокой ноте.

— От какой свиньи вы поднабрались этих дерьмовых эсэсовских речей? — прорычал Вернер.

Бендель придвинулся к нему, и Вернер поднял руки.

Герр Хоффер закрыл глаза.

И открыл их. Ствол автомата завис над задранным кверху лицом Вернера. Хруст от удара был ужасен, словно собака вгрызалась в кость. Он уже слышал этот звук, когда избивали беднягу Густава. Сердце колотилось так, будто вот-вот разорвется. Герр Хоффер был готов на все, только бы Вернер избежал неминуемой участи. И тут Бендель крутанулся к нему, к герру Хофферу… приклад автомата был готов обрушиться на его голову.

— Ты меня огорчаешь, герр Хоффер! — процедил Бендель. — Слышишь? Ты меня из себя выводишь. Никак не хочешь меня понять. А все потому, что людишки — скопище безмозглых слепых кретинов, начиная с тебя, выскочки недоношенного!

Фрау Шенкель тихо пискнула.

— Ладно. — Руки у герра Хоффера были подняты и тряслись как у старого паралитика. — Я скажу.

— Вам было все равно, что меня застрелят, и стало не все равно, когда вас собрались бить? — Хильде Винкель вытирала слезы, голос у нее был хриплый.