Читать «Правила перспективы» онлайн - страница 116

Он чувствовал ее дыхание.

Я с боями вошел в этот город. На мне — ответственность за последствия.

Ему нравилась темнота без единого проблеска электрического света. Время от времени вспыхивали фары грузовиков, что-то разгружавших возле призрачного утеса, и снова опускалась чернота. Где-то далеко меж двух скал дрожало пламя, кто-то готовил пищу, догадался Перри, сидят парни вокруг костра и жуют курицу, впервые за несколько дней поняв, как же они голодны. Хотя чувствовал он себя неважно, но есть все-таки хотелось.

Заморить бы червячка.

Близость скорбящей женщины, которую ему выпало обнимать, успокоила его; он сидел тут во мраке подвала и трясся — и пришел другой человек, явился точно ангел-хранитель, и он осознал всю значимость простого объятия. Особенно если этот человек — женщина. Живая, дышащая, а не тронутое тлением бесчувственное бревно, не обуглившееся мертвое тело. Он понимал — у нее горе, и она нуждается в утешении. Враг всегда с другой стороны, за чертой, а пересек черту, и нет больше врагов. Никакой черты вообще быть не должно.

А ведь в Англии их об этом предупреждали. Сохраняйте бдительность. Миллионы вдов, изголодавшихся по мужикам, варварские земли, где сифилис — заболевание эндемическое, берегитесь! Воздержитесь, мать вашу! Подальше от баб!

Им это сотни раз повторяли.

А получилось все не так. Девчонки, цветы, фрукты накрыли их точно волна. Потом, когда начались настоящие бои и засвистели пули, девчонки как-то поблекли, стали серьезнее. Они даже не были вдовами. Большинство отдавалось за еду, за сигареты, за газировку.

Эта была его первая вдова, первая настоящая вдова, и двух дней, наверное, еще не прошло, как она потеряла мужа. Совсем свеженькая вдова. Сейчас она перестала дрожать и всхлипывать, затихла подле него.

Осталось только дыхание — равномерно подымающаяся и тихо опускающаяся грудь.

Вот бы у меня всегда было зеркало, как у Эммы Бовари. Как и Эммы Бовари, меня не существует. И никогда не существовало. Нет никаких следов моего существования. Надо продолжать в том же духе. Я стану невидимкой, если смогу себя в этом убедить. Все упирается в силу воли.

31

Достаточно одного снаряда, пробившего потолок с причудливой лепниной над «Зарей», — и ему конец.

Он так устал, а теперь еще и Вернер расстроил, унизил его. Если бы не Сабина и девочки, он о бомбежке и не думал бы. Сейчас он не мог и пальцем пошевелить.

Мало того, Вернер еще и расколол восхитительного Мендельсона. Какой все-таки мрачный, неприятный тип. А ведь он в штате всего лишь с 34-го, подумать только! Когда-то и он был зеленым юнцом!

Я старше его, сказал себе герр Хоффер, если считать по выслуге лет. На три года. Как-то это забылось.

Нет, он не будет думать о бомбах и будет жить, чтобы творить добро. Когда бабушка умерла, дедушка, с которым она прожила в браке 61 год, сказал: "Ну что ж, хорошо было, пока не кончилось". Вот так и надо жить, решил герр Хоффер, сидя здесь, высоко над землей.

Мрачное, неподходящее для размышлений место.

Именно здесь он увидел, как Бендель целовал Сабину в ухо. Или, может, что-то нашептывал.