Читать «Одиссей Полихроніадесъ» онлайн - страница 347
Константин Николаевич Леонтьев
И если я самъ бы не замѣтилъ, что я уже не тотъ Одиссей, не тотъ въ одно и то же время самоувѣренный книжникъ и вовсе невинный отрокъ, Одиссей, который выѣхалъ въ «турецкомъ халатикѣ» на мулѣ изъ этихъ воротъ прошлою осенью, то возгласы другихъ, радость и гордость матери, удивленіе старой Евге́нки… и похвалы сосѣдей объяснили бы мнѣ, что
Православный я былъ, и какой еще!.. Я пріялъ даже мученичество за вѣру въ дѣлѣ Назли!
Образованъ и ученъ я былъ!
Патріотомъ эллинскимъ я, разумѣется, былъ… Опятъ то же дѣло Назли и многія другія дѣла, коими ужъ сами ежедневники Эллады перомъ Исаакидеса превозносили мое имя по всему свѣту… Быть можетъ на берегахъ самой Миссисипи читаетъ съ удовольствіемъ обо мнѣ грекъ-торговецъ, ибо гдѣ только нѣтъ торгующихъ грековъ!
Но я еще былъ сверхъ того и патріотъ особый, мѣстный, загорскій патріотъ, ибо всѣ отъ Елены скоро узнали, что я плакалъ, припавъ къ очагу… Сдѣлалъ я это такъ искренно, такъ неожиданно самъ!..
Но если хвалятъ за это послѣ люди, вѣдь тѣмъ лучше, не правда ли?
Похвала не слаще ли сердцу, чѣмъ медъ устамъ?
Былъ я и добрый сынъ, почтительный, любящій, покорный. Былъ я еще «поли эвгенисъ» въ модномъ платьѣ и перчаткахъ!
Еще и былъ красивъ и собою очень виденъ. Всѣ говорили, что я сталъ лучше, гораздо лучше. Высокъ я былъ и уѣзжая, но теперь я сталъ шире, плечистѣе, сильнѣе, толще, жирнѣе, даже и мышцы мои окрѣпли. Это всѣ говорили, и я самъ это, если не видѣлъ, то чувствовалъ. Еще неизвѣстно, могъ ли бы такъ легко, какъ полгода тому назадъ,
Это вопросъ теперь…
Ходилъ я тверже и прямѣе, вспоминая осанку моего патрона, и мать говорила внѣ себя отъ счастія: «Эффенди! Совсѣмъ эффенди сталъ ты теперь».
Я видѣлъ, что молодыя замужнія женщины, встрѣчаясь со мной, уже не смотрѣли на меня такъ смѣло и беззаботно, какъ прежде, а лицемѣрно потупляли по добродѣтели своей очи… и потомъ вдругъ сверкалъ въ этихъ добродѣтельныхъ очахъ лучъ понятной любознательности.
О! я видѣлъ это и какъ будто не видалъ. Дѣвушки уже прятались отъ меня, прыгая стремительно назадъ съ серьезнымъ и невинно-жалобнымъ видомъ, если случайно встрѣчались со мной при входѣ въ чужой и дружескій домъ!
Вотъ я что́ былъ
Воиномъ я правда не былъ… Да! воиномъ меня никто не считалъ. Но зато я былъ нѣчто иное, нѣчто такое, что́ важнѣе всего. Я былъ