Читать «Князь. Записки стукача» онлайн - страница 247

Я тотчас сообразил. Значит, в квартире напротив, где жил Баранников, забрали молодого человека! И теперь, видно, устроили новую засаду. Детина думал, что я тоже иду туда, и оттого так любезно меня пропустил. Но если засада в квартире Баранникова, значит, Баранникова тоже взяли!

Аня что-то говорила, но я, занятый своими мыслями, не сразу понял… Она повторила всю историю. Оказывается, Федор Михайлович, как всегда, работал ночью, и у него упала вставка с пером. Он, чтобы достать ее, поднял слишком тяжелый стул. У него порвалась артерия, пошла кровь горлом… Утром ему было нехорошо, но он встал, позавтракал, потом даже работал… А буквально несколько минут назад у него опять пошла кровь – весь подбородок был в крови…

– Аня! – послышался его голос.

Она убежала… Вернулась испуганная.

– Я виновата, что стронула вас из дома. Мы врача искали, хотела с вами посоветоваться, но, слава Богу, уже нашли. В другой раз приходите, миленький, – и прошептала: – Боюсь, припадок будет!

Я спустился по лестнице. Но прежде чем уехать, зашел к дворнику.

Тихон сидел в дворницкой и, как всегда, играл на гитаре.

– Никак к Федору Михайловичу ходили?

– Неудачно, болен он.

– Вестимо. За священником, говорят, думали послать. Потом отменили… Вроде лучше стало…

– Говорят, в соседней с ним квартире кого-то арестовали?

– А вам на что?

Вопрос требовал разъяснений. И разъяснение последовало. Оно было обычное – деньги. По-прежнему наигрывая на гитаре, дворник рассказал:

– Шантрапа этот жилец… Голубей кормил, с иголочки одевался, но что-то натворил. Арестовали болезного… А вместо него вчера ночью в квартиру пришли с обыском. Шумели… Видать, и вашего потревожили – вот и заболел к утру…

И только в этот миг я сообразил: ночью во время обыска и пошла кровь горлом у моего родственника…

В дверь постучали.

– Эй, Тихон! – раздалось за дверью.

Он показал мне, чтоб я ушел в спальню. Оттуда я услышал:

– Чаю принесешь, ситник и колбасы. – И стук захлопнувшейся двери.

Я вышел из спальни.

– Не ушли. Снова в засаде сидят – на мою голову. Одного уже взяли, да мало им. Ты чай им носи, а они за услугу даже не заплатят, тоже господа липовые!

Я заплатил за полицейский чай…

– Ну какие это деньги! Я вам такие вещи выкладываю… – Он вопросительно посмотрел на меня. Глаза просили большей поддержки. И он ее получил.

Если бы я знал тогда, что и арестованный Баранников, и задержанный в его квартире молодой человек, и будущая смерть моего великого родственника… связаны со мной!

Всего этого я не знал, но некая сила тянула меня выведать побольше подробностей об этих арестах… Из дома родственника я поехал к Кириллову.

Каково же было изумление, когда я понял, что всеведающий Кириллов ровным счетом ничего не знает. Услышав от меня, что в доме Достоевского забрали человека, он… побледнел!

И наскоро простился со мной.

В газетах печатались бюллетени о болезни Федора Михайловича.

На третий день пришел камердинер, принес записку от Ани: «Федор Михайлович кончается».

Буквы растеклись – плакала.