Читать «Князь. Записки стукача» онлайн - страница 118

Я тоже был уверен, что старик прав. Нечаев ужасен, но пошлым его не назовешь.

– Ну что, пойдете на суд?

– Нет.

– Переживаете? Раскаиваетесь? Еще не поняли, от кого мир избавили? Тогда продолжим повествование о вашем гувернере… Он как-то написал старику об интересной идее – создать группу революционеров-самоубийц… Идущих ради революции на заведомую смерть… Этак подошел к какому-нибудь министру и бомбой его. Неважно, что сам погиб, зато министра нет!.. При аресте у него найдена картотека предполагаемых самоубийц – там одни женщины. Как точно психологически! Русские женщины, как никто, способны на самопожертвование. И знаете, кто возглавляет список?

Я знал…

– Да, дочь моего нынешнего коллеги, члена Совета при министре внутренних дел Льва Перовского. Мы, конечно же, сообщили отцу… Так что многие семьи вас благодарить должны! Процесс по делу вашего друга будет открытым. Его будут судить по месту преступления в Москве. Может, все-таки съездите в Москву на процесс? Да не бойтесь, езжайте спокойно – у меня для вас подарок. Во время этапирования мы сумели убедить Нечаева, что его выдал наш агент поляк Семповский. Вот так мы бережем ценных людей. В Швейцарии уже состоялся эмигрантский суд. Поляка приговорили, и в него даже стреляли… Так что ваше участие, – сказал он беспощадно, – мы похоронили! Запомните наше правило: о ценных сотрудниках мы заботимся, как о чести замужней женщины. Вы с ней, – хохотнул, – в преступной связи, но постоянно думаете, как бы ее не скомпрометировать!

Впоследствии узнал, что эта фраза была прописана в инструкции «Работа с начинающими. Создание настроения всемогущества и безопасности у новых агентов ведомства».

А тогда Кириллов продолжил мучить:

– И все-таки, почему бы вам не пойти хотя бы на заключительное заседание? Понаблюдаете человеческую комедию… Могу предсказать исход. Ваш гувернер получит двадцать лет каторги. Государь, по милосердию, заменит каторгу пожизненным заключением в Петропавловской крепости и, конечно, публичной казнью. – Он похохатывал все время. – Да, нам известно даже будущее. Ибо это – наша страна. Привыкайте. И будет ваш гувернер до смерти сидеть в том самом не очень комфортном Алексеевском равелине, где будто бы прежде сидел. Видите, как опасна ложь. Слова имеют мистическую силу… В равелине он навсегда потеряет фамилию, получит номер. С каковым и умрет. Кстати, там должны были оказаться и вы после его писем. И может быть, так же бесследно сгинуть… Да, забыл главное, – он небрежно положил конвертик. – Пора уже вам самому себя содержать, молодой человек. Я в вашем возрасте давно это делал. Стыдно жить на теткином иждивении…

Я вспыхнул, пробормотал:

– Я сделал это не за деньги.

– Но у нас полагается оплачивать услуги.

– Но я не могу. – Помню, я отодвигал в панике проклятый конверт, а он придвигал.