Читать «Братья Ждер» онлайн - страница 23

Князь вздохнул. Лицо его прояснилось. Он протянул чашнику кубок. Алексэндрел-водэ толкнул товарища локтем. Воспользовавшись удобным случаем, оба юноши незаметно выскользнули во двор.

ГЛАВА III

В которой повествуется о крестовом братстве и прочих делах, волнующих юношей всех времен

В ту весну года 1469-го расцвела и быстротечная весна их жизни. С высокого крыльца игуменской палаты четко видны были горы, освещенные полуденным солнцем, и долина Немцишора, вплоть до Браниште затянутая серебристой дымкой. По двору обители сновали монахи. Только латники застыли на своих местах как изваяния. Когда княжич спустился по ступеням, страж, стоявший у нижней ступени, вздрогнул, отставил ногу и стукнул копьем о землю. Алексэндрел улыбнулся ему. Но усатый латник продолжал стоять недвижно и хмуро.

— Это албанец, — пояснил княжич. — Он стоит у дверей государя. — Таких всего пять. Отец привел их с собой из Валахии. Младенцем они носили меня на руках.

— Атанасий, — повернулся он к воину, — сегодня ты не ел, не пил.

— Успеется, — строго молвил воин.

— Чуешь, какой дух несется из кухонь?

Воин промолчал. Княжич, смеясь, удалился со своим товарищем. Двое товарищей Атанасия, скрытых в тени за лестницей, высунули головы в шлемах и, обменявшись с ним скупыми словами, двинулись за юношами, следя за ними издали.

На пустыре за стенами монастыря толпа поредела. Крестьяне отошли к повозкам, стоявшим в конце улиц и во дворах. Во всех проходах подвижно стояли по три наемника. За цепью воинов сновали люди, отовсюду неслись звуки веселья, ибо народ приступил к еде и питью.

Пареньки прошли вдоль стен и, остановившись у церковки святого Иоанна, стали глядеть в низину. Прямо под их ногами был склеп, в котором покоились черепа усопших монахов. А вокруг на лужайках цвели голубые колокольчики.

— Князь держит меня при себе на всех собраниях и трапезах, — пояснил Алексэндрел. — Говорит, так полагается. Приходится покориться. А как станет невмоготу, подойду к нему, прижмусь к его плечу. Коли погладит меня по лицу — значит, я волен идти, куда хочу. А не погладит, я вздыхаю и остаюсь на месте. У тебя, Ионуц, нет таких горестей.

— У меня своих хватает, — ответил Маленький Ждер. — Ничего, все горести проходят, как говорит отец.

— Какие же могут быть у тебя печали, Ионуц?

— Да мало ли их, княжич! Особенно, когда жеребятся кобылы и братец Симион кричит на меня. На служителей он не кричит. Только на меня. Говорит, что хочет сделать из меня рудомета и коваля. Государю Штефану нужны добрые ратные кони. А если не выйдет из меня истинного рудомета и коваля, то останутся государевы полки без коней; кобылы могут выкинуть и сгубить жеребят.

Лицо княжича осветилось вялой улыбкой, обнажившей мелкие зубы. Во всем облике этого юнца с белобрысыми усиками проглядывало какое-то беспокойство, неуверенность.

— Что же ты делаешь? Убегаешь?