Читать «Александр III и его время» онлайн - страница 432

Известно, что во время дознания жандармы, а также наблюдавший за делом прокурор М. М. Котляревский не гнушались никакими средствами, чтобы получить нужные показания, угрозы, шантаж — всё это пускалось в ход. Председательствовал на этом процессе ретроградный судебный деятель П. А. Дрейер. «Маленький, с шаткой походкой и трясущейся головой, — писал о нём А. Ф. Кони, — преисполненный злобы против всех и вся, яростный ругатель власти и в то же время её бездушный и услужливый раб, Пётр Антонович Дрейер импонировал многим своим злым языком и дерзким, вызывающим тоном» (135, с. 191). За вынесение смертного приговора он получил из сумм Министерства юстиции 2’000 рублей «на лечение» — так была названа подачка холопствующему судье.

Прокурором, поддерживавшим обвинение и требовавшим смертной казни подсудимых был назначен тайный советник Н. А. Неклюдов. Он был обескуражен и даже «совсем раздавлен» данным ему министром юстиции поручением. Особенно его тяготило то, что среди подсудимых по делу оказался А. И. Ульянов, сын его некогда любимого учителя в Пензенском дворянском институте Ильи Николаевича Ульянова. Как заметил Кони, «страдал он и на суде, но тем не менее в судебном заседании успел себя настроить в унисон с общим деланным настроением верноподданнического ужаса». Дело слушалось при закрытых дверях. В зал допускались только члены Государственного совета, министры, их товарищи, сенаторы и другая избранная публика.

Александр Ульянов отказался от защитника и выступил на суде с речью, в которой осудил режим самодержавия, заставивший членов группы пойти на тяжкое деяние — организацию убийства. Он говорил, что у них не было выбора, ибо в условиях царской России нет возможности открыто, без насилия бороться за счастье людей. «Среди русского народа, — заканчивал А. Ульянов с пафосом свою речь, — всегда найдётся десяток людей, которые настолько преданы своим идеям и настолько горячо чувствуют несчастье своей родины, что для них не составляет жертвы умереть за своё дело. Таких людей нельзя запугать чем-нибудь (201 в, с. 21—22).

Все подсудимые были приговорены к смертной казни. Однако Александр III утвердил смертную казнь только для пятерых: П. И. Андреюшкина, В. Д. Генералова, В. С. Осипанова, П. Я. Шевырева и А. И. Ульянова.

8 мая 1887 г. в 4 часа утра они были повешены в Шлиссельбургской крепости. Так как местность Шлиссельбургской тюрьмы не представляла возможности казнить всех пятерых одновременно, эшафот был устроен для трёх человек, и первоначально выведены для совершения казни Генералов, Андреюшкин и Осипанов, которые, выслушав приговор, простились друг с другом, приложились к кресту и бодро пошли на эшафот, после чего Генералов и Андреюшкин громкими голосами произнесли: «Да здравствует «Народная воля»!» То же самое намеревался сделать и Осипанов, но не успел, так как на него был накинут мешок. По снятии трупов вышеозначенных преступников, были выведены Шевырев и Ульянов, которые также бодро и спокойно вошли на эшафот, причём Ульянов приложился к кресту, а Шевырев оттолкнул руку священника. Прокурором, присутствующим при казни осуждённых в Шлиссельбургской крепости, был воинствующий реакционер, ставший затем министром, а накануне Февральской революции — председателем Государственного совета И. Г. Щешовитов, прозванный своими же подчинёнными Ванькой Каином» (161, т. 1, с. 17). О месте погребения узнали только в 1906 г. после ликвидации Шлиссельбургской тюрьмы. В 1919 г. на месте братской могилы всех погибших в Шлиссельбурге был сооружён памятник (221в, с. 357).