Читать «Нина Горланова в Журнальном зале - 2013» онлайн - страница 2

Ни секунды не сомневаясь, я вспорхнула, полетела (поглядите на меня: разве я не могу порхать?):

— Пора, пора продвигать мою идею памятника Осипу Эмильевичу. Он будет сидеть, подперев щеку. В стиле «пермских богов». В полосатом больничном халате…

— А если по местам ссылки Шаламова?.. У нас ведь много сидело.

— Да, Пермь такая гостеприимная.

 

Хокку:

 

О, укажите мне

Таинственные места Перми!

Буду их обходить.

 

Подъехал наш автобус. Муж мне говорит:

— Напиши картину: все мы в окнах микроавтобуса, а над ним — маленькие ангелочки. Как колибри.

Одна из участниц экскурсии подошла к нему:

— Как вы устроились?

— Хорошо устроился. Уже сорок лет здесь живу. Я ведь из туземцев.

— Слава, молчи!

Муж в ответ пригорюнился:

— А вдруг нас в рабство повезут? — Недаром внуки в него: они говорят, что если будут молчать, то у них в животе заболит.

— В сексуальное рабство, надеюсь? — оживилась смуглая красавица. — Вот повезло!

— Кто выживет, тот получит приз.

— А если на органы нас везете сдавать, — вскинулся муж, — то чур я весь больной!

Въехали на камский мост.

— Кама — от камлания. По берегам реки жили колдуны и шаманы (конечно, муж).

Саша К. возразил:

— Нет, Кама — это бог любви у древних индусов. Вспомните Камасутру. Это река любви!

— Кама с утра — не Камасутра, — возразил Слава Курицын.

— Почему? А вдруг кто-то в прибрежных зарослях постигает сладостную древнеиндийскую науку?

— С утра по холодку трудно постигать…

Мой Слава закончил этот экскурс бореальным братством, которое включает-таки в себя индоевропейские языки.

 

Хокку:

 

— Далеко, далеко от Камушки

Энта самая Камасутра, —

Вкурившись, сказал шаман.

 

Нам пообещали показать девять загогулин Перми. За мостом ехали, ехали и подъехали к железнодорожному узлу. Выделялся ярко-синий киоск, почему-то веселя душу.

— В этом киоске кое-что нужное продается, имейте в виду, — намекнули всем региональным писателям.

— Когда мы пройдем трудный путь от писателей до маргиналов, будем сюда наведываться, — сказал муж.

— Слава, молчи!

Но уже через полчаса, озябнув под дождем, я сама попросила его побежать к синему сиянию. Увы, там оказалось только пиво, и за «Беленькой» пришлось идти за угол.

 

Рекламная пауза. Кстати рекомендуем. Очень бореальный напиток. Иллич-Свитыч одобрил бы!

— Это началось двадцать лет назад, — сказал Володя Абашев. — Была конференция о пермской поэтосфере…

— Та самая конференция, где чуть не подрались насчет судеб России? — вспомнила я.

— А все конференции завершаются судьбой России. Драку заказывали? — И понеслось!

…Подъехали к памятнику «П» — из бревен, уходящих в небо. Муж не промолчал:

— К этой П не хватает через черточку Ц, и тогда бы этот памятник символизировал состояние Пера-маа — Дальней Земли.

— Слава, молчи!

На одном бревне было написано: «Если ты не голубой, нарисуй вагон другой», — и изображен целый состав. Дальше надпись: «Я БАБА», и еще ниже: «А Я ГОЛУБОЙ». Невдалеке от этой пикировки явный гетеросексуал нацарапал: «Я  имел (слово заменено. — Н. Г. ) Наталию». Другим почерком: «Я поддерживаю».

Нас это очень вдохновило: постоянно идет самозарождение литературного процесса. Если вдруг вся литература исчезнет (вместе с критикой), то она возродится, как Феникс, из таких вот мест. Опять вместе с критикой.