Читать «Неудачный день в тропиках. Повести и рассказы.» онлайн - страница 40
Руслан Тимофеевич Киреев
— Это я… Приехал вот.
Шмаков смотрел на меня растерянно и со страхом. Я чувствовал, что остальные тоже смотрят.
— Дом закрыт. — Я выдавил из себя улыбку. — Мне соседка сказала. Лопатина, — прибавил я, желая, видимо, доказать, что я — это действительно я, тот, прежний Кирюша, который помнит даже фамилию соседки.
Рыжий пытливо взглянул на Шмакова. Их третий напарник присел на корточки, собираясь поставить бутылку на газету, но так и держал её в руках.
— Что сказала? — пробормотал Шмаков.
— Что здесь… Что я здесь могу найти… — Но так и не закончил, кого найти, хотя все время твердил себе, что обязан звать его на «ты».
Шмаков загнанно оглядел дружков. Он и не думал подниматься со своего камня.
— Кирюша, не ты ли?
Лицо женщины, которая узнала меня, было мне незнакомо, но я приветливо улыбнулся ей.
— я…
— А я и гляжу, что похож. Это же сын его! Неродный, — радостно сказала она другой женщине, с рюкзаком на сгорбленных плечах. — Ты чего же сидишь, как остолоп! — набросилась она на Шмакова.
— Марии, что ли? — спросила женщина с рюкзаком.
~ Ну! Я и гляжу, что похож. Кирюша… Да ты что сидишь! К нему в гости приехали, а он расселся тут. Обалдел от радости! —объяснила она мне, улыбаясь.
Шмаков нехотя поднялся.
— Один? — спросила (меня женщина. — Приехал‑то?
Я кивнул. Шмаков потер бок и шагнул было, но замешкался, глядя на бутылку. Рыжий открыл её, калил полный стакан черного вина и осторожно подал его Шмакову. Тот, — сгорбившись и по–гу сыньи вытянув шею, выпил его маленькими торопливыми глотками, ни разу не передохнув. Кто‑то из женщин осудительно хмыкнул:
— Не успеет…
— Надолго? — участливо спросила меня та, первая, женщина.
— Да нет… Не знаю… В отпуск.
— Модный‑то какой! Не женился?
— Нет.
Шмаков вытер губы и пошел <в мою сторону, не обращая внимания на беззлобно–насмешливые реплики.
— Закусить‑то! —сказал рыжий и протянул жёлтый огурец, но Шмаков сделал вид, что не слышит.
Дверь открыл Вологолов. Он был в пижамных брюках и шелковой. майке, под которой курчавились волосы. Он пережевывал что‑то.
— Кирилл!
Торопливо проглотил, поцеловал меня жёсткими. губами.
— Мария! — громко позвал он, беря из рук у. меня чемодан. Он спешил поразить и обрадовать её. Я понял, что мать ни словом не обмолвилась ему ни о встрече в гостинице, ни о моем решении навестить Шмакова.
— Я съезжу и вернусь, — повторил я. — Пожалуйста, не сердись на! меня.
Мать ни о чем не спрашивала, она сказала только: «Делай, как знаешь», — и больше не возвращалась к этому. Но в её молчаливой покорности угадывалось чувство, которое, сам того не желая, я вызвал в ней: она — скверная, она во — всехМ виновата, а я — этакий бодрый правдолюбец и в душе презираю её. Ложь! Хотя в том, что случилось в Алмазове, я играл пассивную роль — мне никогда не приходило в голову обвинять мать. Не знаю, как это объяснить, но мне до сих пор кажется, что тогда я — вёл себя подлее и её и Вологолова.