Читать «Неудачный день в тропиках. Повести и рассказы.» онлайн - страница 38
Руслан Тимофеевич Киреев
Я пожал плечами.
— Ничего. Хочу отца повидать.
Мне стоило усилия, чтобы произнести это. Семь лет не называл я Шмакова отцом.
Как и семь лет назад, на просторном деревянном крыльце сельмага сидели на корточках и стояли мужики. Посреди улицы, с буханками хлеба в руках, разговаривали, лузгая семечки, женщины. Я подошел ближе, высматривая Шмакова. Вздрогнул от неожиданного звонка, обернулся. Мимо проехала девушка на мужском велосипеде.
В поезде, который увозил меня домой, на север, я пытался припомнить то тревожное состояние, которое испытал в первые минуты после приезда в Алмазово. Поразительная штука! —мне казалось, что в эти первые минуты меня беспокоила не столько предстоящая встреча со Шмаковым, сколько вчерашнее свидание с матерю.
Мать ещё раз внимательно оглядела номер — уже не скрывая, что ищет что‑то.
— Ты один живёшь здесь?
— Нет, — удивленно ответил я. — То есть да. Кто‑то живёт, но я не видел его.
— И приехал один?
— Один… А что?
Мать, волнуясь, достала из жёлтой сумки папиросу. Я торопливо полез за зажигалкой, но она встала и отошла к окну. Я поднялся.
— Мама!
Она не ответила. Рукою, в которой была незажженная папироса, небрежно коснулась щеки. Плакала она редко и не любила, чтобы видели её слезы.
— Не понимаю, мама, —сказал я. — Объясни мне.
— Нет уж, лучше ты объясни, почему ты остановился в гостинице. У тебя дом есть.
— Но ведь ты… — Я хотел сказать, что ведь вначале она даже не удивилась гостинице. Однако я не мог произнести этого.
— Дай! —и не оборачиваясь, протянула руку за зажигалкой.
После нескольких частых затяжек вытерла мизинцем глаза и вернулась к столу.
— Ас кем, ты подумала, я здесь?
Мать взяла стакан с вином, рассеянно посмотрела на него и поставила на место.
— Я подумала, ты женился. Или с девушкой. И поэтому не решился идти домой.
Шмакова я узнал сразу. Он сидел на камне–ракушечнике, привалившись спиной к бревенчатой стене магазина, в грязной рубашке, которая была велика ему, и засаленной кепке. Рядом пристроился на корточках мужчина помоложе — рыжий, с неприятно блестевшим лицом. Он расстелил на ступеньке мятую газету и выкладывал на нее, доставая из‑за пазухи, крупные огурцы. Шмаков плотоядно следил за ним.
Только уезжая домой, я впервые ясно осознал эту мысль: ради чужого человека, алчно ждущего, когда ему плеснут пойла, я, по сути, пренебрег матерью.
И даже не ради этого человека — ради себя, ради той дух захватывающей чистоты, к которой влекла (меня неодолимая сила.
Я принужденно засмеялся.
— Что ты! Я вовсе не собираюсь жениться.
— Да, — сказала мать и нехорошо усмехнулась. — Да… Теперь я понимаю. Ты не хочешь видеть этого человека.
— Какого человека?
— С которым живёт твоя мать. А заодно и мать свою, распутницу.
— Мама! Зачем ты говоришь так!
— Родной сын останавливается в гостинице. Как же низко должна пасть женщина, если сын не может жить с ней под одной крышей!
— Зачем ты так говоришь, мама! Ты ведь знаешь, что не в тебе дело. С ним я не хочу видеться, но это с ним, а ты…
— Он что, писал тебе?
— Кто?
Мать, помолчав, ответила раздельно: