Читать «Неудачный день в тропиках. Повести и рассказы.» онлайн - страница 18

На косогоре, усеянном камнями и сухими сиреневыми цветами бессмертника, росли два пышных абрикосовых дерева. Но это были не дикие абрикосы — редко разбросанные в листве плоды достигали размеров некрупного яблока. Когда они созревали, мы со Шмаковым приходили сюда. С десяток лучших абрикосов припрятывали для матери, все остальные, что удавалось поймать, доставались мне, Шмаков же довольствовался теми, что трескались, шлепаясь об землю. Если я протягивал ему целый абрикос, он сердился и, не гладя на абрикос, мотал головой.

Лось в упор смотрел на нас одним глазом.

— А хлеб он ест?

— Не знаю, — сказал я.

С реки долетел отчетливый всплеск.

— Давай попробуем, — прошептала Лена.

Я посмотрел на нее.

— Что?

— Хлеба…

Я отрицательно покачал головой.

— Хлеба ему дадим, — сказала она и повернулась ко мне.

Лось откровенно прислушивался к нашему разговору. Я не ответил, и Лена полезла в палатку. Взяв у нее из рук ноздреватую горбушку, я осторожно направился к лосю.

— Ты покажи ему! — торопливо прошептала мне вслед Лена. — Покажи. Чтоб он видел. А то испугается.

Лось подпустил меня метров на десять и лениво побежал прочь. Между соснами мелькало его грузное тело. Потрескивали ветки. Я вернулся к палатке.

— А он некрасивый, — задумчиво произнесла Лена. — Почему он такой толстый?

— Обыкновенный, —сказал я, чувствуя себя виноватым, словно отвечал за красоту лосей.

— Не обыкновенный, а толстый. На корову похож. Они очень стройные бывают, я видела. И рога настоящие.

— Так то олень, — сказал я. — А это лось. Ты давно проснулась?

Она не ответила. Помолчав, повторила с упрямством:

— Все равно он не понравился мне. Как корова.

Я взял её руку и повернул к себе часами.

— Сколько? — спросила она.

— Пять. Без пятнадцати.

Озябшему телу хотелось в палатку, в теплый мешок, но я медлил: было самое время клёва.

— А я давно не сплю, — проговорила Лена.

— Почему? Он тебя разбудил?

— Нет. Он потом пришел.

Я внимательно посмотрел на нее.

— Замёрзла?

— Нет, —сказала она. — Тепло было. Душно даже.

Её лицо показалось мне утомленным. Я снова подумал о её болезни.

— Душно не может быть. Сосны кругом.

Она сосредоточенно глядела перед собой.

— А где зимой они?

— Кто?

— Ну… эти. — Она показала глазами на место, где стоял лось.

Я пожал плечами.

— Жилище, наверное, есть.

Лена ещё некоторое время размышляла о чем‑то, затем молча полезла в палатку.

Я постоял, потом взял удочку и, разминаясь на ходу, спустился к реке.

И все же Антон вряд ли услышит мою историю — ведь для того, чтобы она выглядела связно и вразумительно, нужно распахнуться до конца, выстроить в ряд, одно за другим, все свои внутренние ощущения — не пропустив ни одного из них. Такая откровенность не по нутру мне; самое большее, на что я способен, это скупо поведать факты…

Миша Тимохин открыл створку шкафа. На мгновенье я застыл, пораженный. Верхняя полка была сплошь уставлена коньячными бутылками с яркими и разнообразными этикетками.

— Коллекционируешь?

— Не–ет, — с удивлением сказал Миша. — Просто коньяк обязательно надо иметь в доме.