Читать «Приметы и религия в жизни А. С. Пушкина» онлайн - страница 59

Пушкин так ярко представлял себе трагическую смерть А. Шенье и особенно последние часы его жизни, что эта картина заслонила его собственное несчастье. Он начал описывать ее, увлекся и настолько вжился в образ приговоренного к смерти, что уже не отличал себя от своего героя. Андрей Шенье в стихотворении высказывал его собственные мысли и его самые сокровенные желания.

Гордись и радуйся, поэт,

Ты не поник главой послушной

Перед позором наших лет.

Ты презрел мощного злодея,

Твой светоч, грозно пламенея,

Жестоким блеском озарил

Совет правителей бесславных.

Твой бич настигнул их, казнил

Сих палачей самодержавных.

Твой стих свистал по их главам.

. . . .

Гордись, гордись, певец, а ты, свирепый зверь,

Моей главой играй теперь:

Она в твоих когтях. Но слушай, знай, безбожный:

Мой крик, мой ярый смех преследует тебя!

Пей нашу кровь, живи, губя!

Ты всё пигмей, пигмей ничтожный,

И час придет, и он уж недалёк.

Падешь, тиран!..

Пророк

В конце ноября 1825 г. Пушкин узнал о смерти Александра I. Новость эта была настолько неожиданна, что сначала удивила его, а уж потом обрадовала. В своих письмах к друзьям он не мог скрыть охвативших его чувств и, вспоминая строки "А. Шенье", писал Плетневу: "Душа, я пророк, ей-богу, пророк. Я "А. Шенье" велю напечатать церковными буквами во имя отца и сына…"

Вся Россия присягнула Константину Павловичу, но он не торопился принимать корону и жил в Варшаве. А его младший брат Николай, находясь в Петербурге, нервничал. Ведь государство было завещано ему. В Сенате даже хранилось отречение Константина. Правда, оно было написано несколько лет назад и для придания захвату власти видимости закона, требовалось подтверждение этого документа, а подтверждать его Константин не хотел. Это порождало самые невероятные слухи, и столица жила в напряженном ожидании. В такое время мало кто заметил бы появление в Петербурге ссыльного поэта, а ему так хотелось пройтись по знакомым улицам и встретиться со старыми друзьями… И он решил рискнуть. Конечно, подорожную (4) ему никто не даст, но ведь чиновников можно и обмануть. И Александр Сергеевич выписал "билет", в котором удостоверял, что посылает по хозяйственным делам двух дворовых людей и просит "господ командующих чинить им на заставах свободный пропуск". Под видом одного из дворовых он собирался поехать сам.

Остановиться он предполагал не в гостинице, а у кого-нибудь из знакомых, лучше всего у такого, который редко бывает в обществе, мало принимает у себя и ведет замкнутый образ жизни. Такой приятель у Пушкина был – это служащий Российско-Американской компании, поэт, приглашавший к себе только близких друзей, – К. Ф. Рылеев. Правда, Александр Сергеевич никогда не виделся с ним, но в письмах они обращались друг к другу с такой откровенностью, которую только можно было доверить российской почте.