Читать «Антропный принцип» онлайн - страница 28

«Как чернильную грязь ни выбрасывай…»

Как чернильную грязь ни выбрасывай —

Все равно ты никак не кальмар.

Трехволновые ритмы Некрасова

Освящают мещанский кошмар.

Слюдяная ундина из омута,

Мутноватой волною – лови.

Жаль, привычка к несчастью какому-то

У меня, точно вирус, в крови.

Я забуду свои и твои дела,

Я займусь сочинением фраз

Вроде: лучше бы ты ненавидела,

Чем жалеешь вот так через раз.

Вроде: что ж, по куску откарябывай,

Буду нянчить, работать и клясть,

Вермишелью, по мелочи, крабовой

Пропуская нелепую страсть.

Вроде: леску срывая с удилища, —

Кто добыча и где западня? —

Доведи мою жизнь до судилища,

То есть просто до судного дня.

В сердце булькает чуть не котельная,

Оттого я и тепел, и зол,

И душа, как креветка коктейльная,

Погружается в липкий рассол.

«Ураганы, трусы и поветрия…»

Ураганы, трусы и поветрия —

Вся земля как воспаленный шрам.

Знаемая нами геометрия

Точно расползается по швам.

Отчего-то все обыкновеннее

Сбой дыханья, ломота в кости.

Господи! Останови мгновение.

Не для кайфа – дух перевести.

Ты ведь тоже занят переводами

Духа телом и наоборот.

Отчего ж лицо твое над водами

Дарит лишь проекции бород?

Как на полуфразе, на периоде

Вызнать плод, облепленный ботвой?

Сколько знаков – но попробуй выуди

Тот, который непременно твой.

Из каких таких поймаю сфер твою

Реплику и что отдам в залог?

Чем еще безудержно пожертвую,

Продлевая мнимый диалог?

Каждый раз, превозмогая радиус,

За чертой окружности вися,

То ли паникую, то ли радуюсь,

Оттого что жизнь еще не вся.

«Прозяб. Не от холода – дольней лозой…»

Прозяб. Не от холода – дольней лозой,

Травой над заброшенной штольней,

Почти не заметил, как стал кайнозой

Назойливей, самодовольней.

Очнулся, не зная, какое число,

Подумалось: все прозеваю;

А жизни-то, жизни вокруг наросло,

Покуда я тут прозябаю.

Над сочной клетчаткой склонился белок

В сплошных флуктуациях плоти,

И стал я за этим следить, как стрелок

За птицей следит на болоте.

Когда на наречье поем травяном,

Когда соревнуемся с тенью,

То даже в давленье своем кровяном

Мы дань отдаем тяготенью.

И кровь по зеленым прожилкам травы

Взбегает, как голос по гамме,

И тянется к солнцу цветок головы,

И уши растут лопухами.

И пусть я совсем ничего не скажу,

Зато не шатаюсь по «Шаттлу»

И думаю то, что понятно ежу

И, может быть, белке и дятлу.

Ну, был бы я богом, и было нельзя б

Забыться, как в праздник – еврею.

А так я трава. Я лоза. Я прозяб

И никну, и жухну, и зрею.

Анаприлин

Комична смерть анаприлина

Под деревянным языком,

Как будто оба набрели на

Дверь с опечатанным замком.

Пока один, деревенея,

Пересмаковывает стресс,

Другой повел себя умнее:

Порассосался и исчез.

А там, за дверью, непочатый,

Ты знаешь, край, и там огни.

И как ее ни опечатай,

Каким амбарным ни замкни,

Но если на больничной койке

Я как бы заново рожден,

То вовсе не к трактирной стойке,

А к этой двери пригвожден.

И как ни прибегай к науке,

Какой анаприлин ни жри,

Я слышу запахи и звуки

И вижу отблески зари.

Все кажется, что там, за дверью,

Среди неведомых долин,

Помогут моему неверью

Наука и анаприлин.