Читать «Столыпин. На пути к великой России» онлайн - страница 103

Божьим Промыслом Николаю II было суждено идти по тому же пути. Империя рухнула, имя царя обесчещено, царь и его семья оказались в плену, обреченные на верную смерть. Но что получили в ответ враги царской семьи? Терпение и кротость, молитву и неиссякаемую любовь. Этот огонь Божьего Духа, зажженный царем в собственном сердце, спустя три поколения начинает воспламенять и наши заледеневшие в неверии души. У Бога нет пространства и времени, история царя и России не закончена, она продолжается.

К сожалению, даже Столыпин ошибочно воспринимал библейское историческое мировоззрение Николая как беспочвенный мистицизм. В действительности уверенность государя в предстоящих страшных испытаниях (не случайно он назвал свои чувства именно уверенностью, а не предчувствием.  – Д.С. ) – это глубокий анализ царем духовного состояния общества накануне грядущей катастрофы. Несмотря на впечатляющие результаты реформ, уже наблюдались предвестники будущей бури. Если в первые годы преобразований происходило снижение пьянства, то в 1911 г., в конце столыпинской пятилетки, вновь начался его рост – так народ реагировал на протянутую государством руку социальной помощи. Порочные страсти оказались сильнее тяги к здоровой жизни. При таком духовном ослаблении любое улучшение материальной жизни было лишь относительным успехом. Империя превращалась в колосс на глиняных ногах. Это, безусловно, беспокоило и Столыпина, но, как представляется, он все же переоценивал влияние социальных изменений на души русских людей.

В то же время ожидание будущих страданий не порождало у самодержца паралича воли, деморализации и отчаяния. Государь категорически не принимал принцип французского абсолютизма «После нас хоть потоп». По воспоминаниям друга детства царя В.К. Олленгрэна, маленький Ники особенно ненавидел Пилата, который мог спасти Христа и не спас[457]. Николай II относился к предстоящим испытаниям как христианин, продолжая нести крест монаршего служения и не оставляя надежды. Еще в начале 1917 г. император говорил: «Я знаю, что положение очень тревожно… Но в военном отношении, технически, мы сильнее, чем когда-либо; скоро, весною, будет наступление, и я верю, что Бог даст нам победу, а тогда изменится и настроение»[458].

Как Помазанник Божий, царь никогда не упускал из виду духовную сторону жизни своего народа, измеряя процветание страны не столько экономическим успехами, сколько нравственным ее ростом. Отсюда и такие таинственные слова, произнесенные царем перед второй русской революцией: «Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России: я буду этой жертвой – да совершится воля Божия!»[459]