Читать «После всего: Стихи 1920-1942 гг.» онлайн - страница 12

«Отговорил, отскандалил…»

Отговорил, отскандалил, Остановил колесо. Ушел в бестелесные дали Раскольник из древних лесов. И минуты в тревожной смене Стали темны и страшны, Когда закачался вдоль голой стены В страшной петле — Сергей Есенин.

1925

«Мы бездомные, глупые дети…»

Мы бездомные, глупые дети Из далекой, далекой страны. На холодном, мглистом рассвете Нам не снятся красивые сны. И блуждаем мы, злые, больные, Повторяя чужие слова, Что себя бережем для России, Что Россия как будто жива. Мы в душе — и не ждем, и не верим, По привычке — и верим, и ждем. Ведь приятно грустить о потере Под холодным и мутным дождем. Но протянутся десятилетья, За весною считая весну. Мы — бездомные, глупые дети, Возвратимся в родную страну. Без надежды, без света, без силы, Наученные долго молчать, В край чужой, непонятный, но милый Мы покорно придем умирать.

1925

Рождество

Я помню, Как в ночь летели звездные огни, Как в ночь летели сдавленные стоны, И путали оснеженные дни Тревожные сцепления вагонов. Как страшен был заплеванный вокзал, И целый день визжали паровозы, И взрослый страх беспомощно качал Мои еще младенческие грезы Под шум колес. Я помню, Как отражались яркие огни В зеркальной глади темного канала, Как в душных трюмах увядали дни, И как луна кровавая вставала За темным силуэтом корабля, Как становились вечностью минуты, А в них одно желание: «Земля!» Последнее — от бака и до юта — Земля… но чья?.. Я помню, Как билось пламя восковых свечей У алтаря в холодном каземате; И кровь в висках стучала горячей В тот страшный год позора и проклятья; Как дикий ветер в плаче изнемог, И на дворе рыдали звуки горна, И расплывались линии дорог В холодной мгле, бесформенной и черной, И падал дождь…

1925

«Стучались волны в корабли глухие…»

Стучались волны в корабли глухие, Впивались в ночь молящие глаза. Вы помните — шесть лет тому назад Мы отошли от берегов России. Я все могу забыть: и боль стыда, И эти годы темных бездорожий, Но страшных слов: «Да утопи их, Боже!» Я в жизни не забуду никогда.

1925 (Из сборника «После всего», 1949)

В кафе

Вы смеетесь, милый мой сосед? Вас пьянят смеющиеся лица? Электрический, тяжелый свет, Женские мохнатые ресницы? Вы смеетесь? Отчего у вас Смех такой подчеркнуто-счастливый? Чокнемся за одного из нас, Здесь кричащих за бокалом пива. Здесь светло, крикливо и смешно. Губы в медленной улыбке стынут. — А на севрских улицах темно. — А на севрских улицах пустынно. Змейкою дымок от папирос, Взгляд веселый, и огни в тумане, — Этот тонкий медленный наркоз Рано или поздно одурманит. Воздух бьет в раскрытое окно, Тает смех и дерзкий и несмелый. — Друг мой или недруг, все равно — Чокнемся, пока не надоело?

1926