Читать «Свет времени (сборник)» онлайн - страница 20

«Как хорошо, что был в машине…»

Как хорошо, что был в машине

Худой промасленный брезент,

Чуть-чуть облил его бензином —

И сразу «маленький Ташкент».

И шофера собрались в кучу,

Жизнь с выражением кляня,

И всё же это много лучше,

Чем если б не было огня.

И вот уже буран слабеет —

Конечно, это оттого,

Что костерок хоть и не греет,

Но есть присутствие его…

И вновь идём к машинам, веря

В конечный смысл любых дорог,

Ведь впереди, по крайней мере,

Нас ждёт не хуже костерок.

«Чабан покинет двор кошары…»

Чабан покинет двор кошары,

Когда село давно уснёт,

Негромко щёлкнет портсигаром

И папироску разомнёт.

Не торопясь, достанет спички

И, привалив к воротам щит,

Затянется, и по привычке

У изгороди посидит.

И огонёк души бессонной,

Горя, как ягодка в тиши,

Осветит линию ладони,

Длиною в прожитую жизнь.

И, плащ стянув, откинув ворот,

Пойдёт домой чабан, как встарь,

Вразвалку, а колхозный сторож

К конюшне пронесёт фонарь.

«Когда покончено с делами…»

Когда покончено с делами,

Толково, а не как-нибудь, —

Я долго вместе с чабанами

В сторожке не могу уснуть.

Мы затеваем разговоры

О космосе иль о войне,

И розоватые узоры

Огня трепещут на стене.

И мы лежим под кожухами,

И нам уютно и тепло.

Когда покончено с делами,

Лежать в тепле нетяжело.

И я неслышно засыпаю

Под этот говор, и во сне

Я вижу, как, не затихая,

Огонь трепещет на стене…

«Бью в рельс тяжёлый у сторожки…»

Бью в рельс тяжёлый у сторожки,

Всю ночь буранило, и вот —

Вновь на оттаявшем окошке

Мороз наращивает лёд.

И чабаны в тулупах длинных,

В брезенте мёрзлом поутру

Садятся по-мужицки чинно

К печурке, словно бы к костру.

И руки, красные с мороза,

Висят над жестяным листом.

Зимой в степи одна морока,

Одна морока со скотом.

Когда нежданно забуранит

Так, что покажется – вдали

Стоишь один на мёртвой грани,

А ступишь – и за край земли…

И это надо видеть кожей

И понимать, что так и впредь —

Вначале скот, а после можешь

Вот так сидеть и руки греть.

«Новорождённого телка…»

Новорождённого телка,

Такого глупого,

Став матерью, вылизывает нетель.

А он, телок,

Глазищами лишь лупает

На всё, что было и что есть на свете.

А нетели самой чудно всё в свете том.

Порой натянет привязь и стоит,

И смотрит с удивлением и трепетом

На существо, что ей принадлежит.

Потом очнётся, промычит тревожно

С каким-то внутренним

Беззвучным продолжением,

В котором не услышать невозможно

Святой любви —

До самоотвержения.

Поиск

Гудел тревожно улей

На тысячи ладов,

И пчёлы, словно пули,

Сквозь призрачность садов

Летали и, слабея,

Хитиновым крылом

Врезались в лес пырея,

Дремучий бурелом.

Судьба – как всплеск пожара,

Как чёрный пепел гор.

О, поиски нектара,

В голодный мёдосбор!

Свирепствует природа,

Но гибельный полёт

Окупит танец мёда

Пчелы, нашедшей мёд.

Весёлый звонкий танец,

В нём сок земли и зов,

Пчелиный путь скитаний

До розовых садов.

И вера в Божий разум,

Который вновь и вновь

Лишь только тем тревожит,

Что он и есть – любовь.