Читать «Время зверинца» онлайн - страница 91

При его последних словах Ванесса взглянула на меня с упреком. «Ну почему ты не можешь с таким же великолепным безразличием относиться к своим читателям или к их отсутствию?» — означал этот взгляд.

Де Вульф заметил наше переглядывание.

— Вы считаете неправильным такое отношение к творчеству? — спросил он.

Ванесса ответила прежде, чем я успел открыть рот:

— Мой муж — писатель, а все писатели хотят, чтобы их замечали и любили.

Он издал коротенький сухой смешок:

— Еще бы им этого не хотеть, особенно сейчас, когда писателей никто не читает.

Он сделал паузу, ожидая моих возражений. Однако я промолчал.

— Тогда напрашивается вопрос: зачем вы продолжаете писать? — сказал он. — Надеюсь, вы в курсе, что роман как жанр умер еще сотню лет назад? Он начал угасать сразу после введения всеобщего избирательного права, когда людям позволили думать, будто их мнение что-то значит в этой жизни. И с кино происходит то же самое, но его пока еще предохраняет мистический ореол вокруг процесса кинопроизводства. А как только механика шоу-бизнеса перестанет быть загадкой для большинства зрителей, тут фильмам и каюк.

— Я люблю кино, — сказала Поппи.

— И книги ты тоже любишь, — напомнила ей дочь.

К тому времени Поппи достигла игривой стадии опьянения — у Ванессы ей соответствовала стадия напоминаний и замечаний.

— Заранее прошу меня извинить, — сказал де Вульф, — но мне кажется, что большинство людей, громко заявляющих о своей любви к фильмам, книгам или живописи, на самом деле эти вещи не любят. Разумеется, я не имею в виду присутствующих милых дам. Тот, кто действительно любит кино, скорее всего, не пойдет в кинотеатр. Аналогичная история и с литературой: чем больше она для тебя значит, тем труднее тебе найти книгу, которую будет не противно читать. Реальность искусства всегда разрушает наши идеальные представления о нем. — Он взглянул на меня. — А вы как думаете?

Я был застигнут врасплох его вопросом, ибо в те минуты предавался молчаливому самоистязанию, злясь на свою ревность к этому голландскому нигилисту с огромными яйцами, но в самой глубине души с ним соглашаясь. И на кой черт я связал свою судьбу с отмирающей, бесперспективной профессией? Почему не пошел хотя бы по массмедийной линии? Почему в университете я убивал время на долбаных литературных курсах вместо того, чтобы посещать семинары по киноискусству?

Впрочем, Акулья бухта — с падающими в Индийский океан звездами, ухмылками дельфинов и залитой огнями яхтой Дирка де Вульфа на рейде — была не самым подходящим местом для сравнительных анализов.

— Писатель Роберт Музиль, — изрек я не без пафоса, — однажды признался, что чем больше он любит литературу, тем меньше ему нравятся писатели. Со мной та же история. Людей вроде меня, профессионально занимающихся литературой, бесполезно спрашивать об их любимом романе. Они не смогут его назвать.

— Дай пять, — протянул мне открытую ладонь де Вульф.

Прежде чем похитить моих женщин, он вздумал поиграть в «братство по духу». Или просто захотел продемонстрировать дамам, насколько его пальцы длиннее моих?