Читать «Время зверинца» онлайн - страница 69

— Ты посмотри на это! — чуть погодя говорила мне Ванесса.

Ее слова оказывали гипнотическое действие и на меня, так что я послушно смотрел. Мы ужинали в ресторанчике под открытым небом с видом на Акулью бухту. Воздух был теплым и шелковистым, на море стоял почти полный штиль.

— Это море пахнет, как младенец, — сказал я.

— Какой еще младенец?

— Просто младенец, только что родившийся, когда его понюхаешь.

— Надеюсь, ты не собираешься вставлять эту чушь в свой роман?

Как раз это я и хотел сделать, но теперь от задумки пришлось отказаться.

— А я чувствую запах дельфинов, — заявила Ванесса.

— Ты хоть знаешь, как они пахнут?

— Втяни воздух носом, и сам поймешь… Ну, почувствовал?

— Да, — соврал я, подозревая, что Ванесса приписала дельфинам запах жареной барракуды или чего там еще (надеюсь, не младенца) от соседнего столика, где ужинала семейная пара.

А Ванесса уже указывала на что-то в море со словами:

— Смотри туда!

Я посмотрел туда, но ничего не увидел.

— Вон там! Видишь их?

Опять дельфины.

С не меньшим успехом она могла бы разглядеть там мартышек. На таком расстоянии, да еще ночью, просто невозможно увидеть в Акульей бухте серого гладкого дельфина, ждущего, чтобы ему погладили брюхо. Однако Ванесса была настроена восхищаться и изумляться. Она глядела в звездное небо. Она вдыхала ночной воздух. Ночь вдали от больших городов создает особое настроение, а эта ночь была удалена отовсюду на миллионы миль. Небосвод перечеркнула падающая звезда — как по нашему заказу.

— Боже, Гвидо, — сказала она, беря меня за руку, — разве это не чудесно?

— Еще бы не чудесно, — согласился я.

И мы поцеловались. После стольких лет в браке мы все еще практиковали поцелуи, а это уже нечто. Она давно бросила курить, но до сих пор, целуя ее, я вспоминал табачный вкус нашего самого первого раза. Возможно, все мои последующие страстные поцелуи были попытками оживить то воспоминание. Этак в духе Пруста — поцелуй, перегруженный ассоциациями на фоне тоски по прошедшему и безвозвратно утраченному времени.

Быть может, и она целовала меня по тем же причинам? Кто знает? Я до сих пор терялся в догадках, почему она поцеловала меня в самый первый раз. Вроде бы я ей нисколько не нравился. Мы расходились во мнениях практически по всем вопросам; она считала, что из меня не выйдет писателя (поскольку я не понимал ее, а следовательно, вряд ли мог понять кого-либо вообще); она принципиально отказывалась носить предложенные мной наряды и не упускала случая подчеркнуть нашу разницу в росте. Что, если в тот раз она поцеловала меня только затем, чтобы я не подкатил с поцелуями к ее мамочке? Или чтобы ее мамочка не подкатила с поцелуями ко мне? Спустя много лет мне пришло в голову, что к браку со мной Ванессу могла косвенно подтолкнуть ее мать посредством телепатической связи, безусловно существующей между ними. Согласно этой теории, Поппи желала меня для себя — возможно, сама того не осознавая, — и ее желание подспудно повлияло на выбор Ванессы. Оставалось лишь найти подтверждения тому, что Поппи меня желала, однако таковые, увы, не находились. Как и ее дочь, Поппи с самого начала относилась ко мне индифферентно (включая тот вечер в Натсфорде, когда она все же составила мне компанию). И, в отличие от Ванессы, она не изменила своего отношения даже после того, как Квинтон О’Мэлли наугад вытянул «Мартышкин блуд» из стопки забракованных рукописей и продал его Мертону Флаку, который объявил этот роман шедевром, дав старт моей писательской карьере.