Читать «Время зверинца» онлайн - страница 205

Нет, я не создан для того, чтобы выносить подобные фразы! Фрэнсис был прав: мне недоставало мужественности.

Я положил руку ему на плечо:

— Если я могу…

— Ты не можешь, — сказал он, глядя в сторону.

Я знал, что он думает: «Ты? Помочь? Каким образом? Написав одну из своих сраных книжонок? Что ж, валяй, и посмотрим, какая от этого будет польза».

Может, пару лет назад у меня и не было настоящего нервного срыва, но этим вечером он случился однозначно. Оставшись без своих женщин, я не знал, как жить дальше. А ведь когда-то мне было недостаточно только одной из них. Даже еще не зная того, что знал сейчас, я уже тогда чувствовал, что они нужны мне обе. А сейчас… да что тут говорить.

Ко всему прочему у меня не было в работе книги, чтобы я мог забыться и затеряться в хитросплетениях слов. Ванесса и Поппи создавали нужную мне атмосферу для творчества. Из уважения к одной либо назло другой, но я продолжал писать. А сейчас никаких стимулов у меня не было — ни домашних интриг, ни обид, ни словесных баталий, ничего.

Я бродил по улицам Лондона, периодически натыкаясь на «Эрнеста Хемингуэя», который, как обычно, не обращал на меня внимания. Я мог сколь угодно воображать нас двумя побратимами, последними представителями вымирающей породы литераторов, но он явно не признавал меня ровней. И это было справедливо: он продолжал беспрерывно писать, а я уже весь исписался.

Я гадал: сколько же блокнотов он покрывает записями в течение дня? Тогда как меня не хватало даже на одну страничку.

Да я уже и не пытался сочинять.

Как не пытался найти себе другую женщину.

Как не пытался сменить место жительства.

Дошло до того, что я — отказавшись от прогулок из стыда перед бродягой-писателем — уже не пытался высовывать нос на улицу, проводя все больше времени в постели.

Мои перспективы на будущее были плачевны. Собственно, никаких перспектив у меня не было, как не было и будущего. Мой взгляд был направлен только в прошлое. Я весь остался там. Я шел по жизни в обратную сторону. Продолжая это движение, я со временем должен был вернуться к написанию своего первого романа, а затем к первому появлению Ванессы, когда она вошла в бутик и спросила — изображая руками нечто вроде беседки, — не заходила ли туда ее мама, беспокойная, как фруктовый сад в эпицентре торнадо. Ванесса сама была этим торнадо. Две неопалимые купины…

Если долго-долго лежать в постели, вспоминая то время, когда ты был счастлив, сама эта постель в конце концов превратится для тебя в счастливое место. Здесь, на этой постели, ты был счастлив не далее как вчера, когда лежал, вспоминая предыдущий день, в котором ты столь счастливо вспоминал о днях своего настоящего счастья…

И как же долго я оставался в постели? Не имею представления. Не менее интересный вопрос: как долго я мог бы еще в ней оставаться? И опять я не знаю ответа. До конца своих дней? Может быть. Но, как это порой случается, вызволение пришло от ближайшей родни — не для того ли она и существует?

Умер мой отец.