Читать «Насмешник» онлайн - страница 231

— Нужно расширять штат.

— Расширим.

Снова взглянув на анкету (я сохранил у себя экземпляр в качестве сувенира), я увидел, что отнесся к делу излишне добросовестно. Приезжающим на период менее шестидесяти дней не нужно было отвечать на вопросы с тринадцатого по восемнадцатый. Так что не было необходимости заявлять о своих претензиях на способность писать по-английски. Родезийцы имеют веское основание не доверять английским журналистам, но, конечно, наивно предполагать, что на сочинение статьи, порочащей их, уйдет шестьдесят дней.

Не нужно было и заявлять, что я не болен никакой заразной болезнью. Хотя это кажется еще более странным, потому что это один из немногих разумных вопросов в анкете. Никакая страна не впускает больного чумой. За пятьдесят девять дней активный бациллоноситель сможет заразить огромное количество людей.

Здесь в полной мере проявлено искусство управления государством, которым, по всеобщим представлениям, коренные народы овладели далеко не достаточно.

Последние несколько часов полета небо было свободно от облаков, и мы могли обозревать с высоты огромные и явно безлюдные пространства: озеро, болото, буш, никаких признаков дороги или деревни. Видимое безлюдье Африки, похоже, противоречит распространенным утверждениям о недостатке земель, но, несомненно, для них есть основания, скрытые от понимания туриста.

Солнце зашло, и мы приземлились в темноте.

Агент статистического управления был вполне вежлив. Комната, которую он забронировал для меня, находилась в городе. Автобус был готов отвезти меня к месту ночлега. Я был единственным транзитным пассажиром.

Ндола расположена к юго-востоку от Мбейи, и через нее проходит железная дорога, связывающая Конго с Кейптауном. Однажды, много лет назад, я проезжал ее на поезде. Мы прилетели в семь пятнадцать по моим часам, по местному времени — в шесть пятнадцать. Город так вырос, что его стало не узнать, и он продолжает быстро расти, простираясь вдоль широких бульваров грудой бетона, как сама современная Африка, где земля дешева и каждый, достойный внимания планировщиков, имеет автомобиль. Лишь отель, одноэтажный, с оштукатуренным фасадом, который, несомненно, скоро сломают и перестроят, остается реликтом тех давних дней, когда тут впервые закипела жизнь. Строители явно что-то смутно помнили о колоннах и архитравах. Все остальное, что видит глаз, — «современное».

Жаркий, душный вечер, воздух тяжел от дыма металлургического завода. Настоящий «медный пояс», где, по рассказам, белые пролетарии живут, как члены американского загородного клуба, а почетных гостей принимают по-царски, расположен на некотором расстоянии отсюда. Ндола, как любая часть континента, переживает переходный период. Она уже стала городом, заселенным практически одними белыми. В этот субботний вечер на улицах было меньше африканцев, чем в Лондоне. Большинство белых, были, похоже, пьяны.

Я оставил вещи в унылом тесном душном номере, освещенном единственной тусклой лампочкой, и вышел на улицу. Привлеченный неоновой вывеской «ТАВЕРНА. АТМОСФЕРА СТАРОЙ ДОБРОЙ АНГЛИИ», я спустился по бетонным ступенькам в полуподвальный бар. Мягкое освещение, ненавязчивая музыка, белый бармен с пижонистой стрижкой. Перед барменом сидела белая женщина, которую я принял за шлюху. Она удивительно напоминала миссис Стич. С ней пили четверо или пятеро моложавых родезийцев. Атмосферу старой доброй Англии призваны были создавать стулья и столики в виде пивных бочонков.