Читать «Семьдесят пять тысяч» онлайн - страница 8

– Спасибо! - говорю. - Я не пью холодного, то есть горячего, чая. Я люблю, когда чай постоит, станет очень горячим, то есть очень холодным, то есть когда он здорово согреется, то есть остудится...

– Что-то вы, реб Янкев-Иосл, очень рассеянны! - замечает она. - Вы так рассеянны, что даже не знаете, что говорите. Неужели стоит так расстраиваться из-за того, что у вас украли мешки? Бог поможет, они еще отыщутся, ваши мешки. Я слыхала, что напали на след... Погодите-ка, муж ворочается, он уже встает. Вот он идет!

Вышел мой Бирнбаум, заспанный, в шелковой ермолке, трет глаза и смотрит на меня исподлобья.

– Как поживаете, реб Янкев-Иосл?

Первой моей мыслью было: знает? Или не знает? Кажется, не знает. А может, знает?

– Да как нам поживать? - отвечаю. - Вы ведь слыхали о моем несчастии с мешками?

– У этой истории уже длинная борода выросла. Расскажите что-нибудь поновее... Не найдется ли у тебя, Фейгеле, немного варенья? Нехорошо у меня во рту после сна, - говорит Бирнбаум и морщится.

"Ну, если ему хочется варенья, значит он ничего еще не знает..." подумал я и затеял с ним разговор, черт его знает о чем, слово к слову не клеится, В животе у меня что-то урчит, в глотке першит, сил моих нет, сейчас упаду, сейчас начну кричать во весь голос: "Помилуйте, люди добрые, семьдесят пять тысяч!" Понимаете или нет? Наконец бог сжалился, я завел разговор о процентах.

– Могу вам, пане Бирнбаум, дать немного процентов, то есть могу уплатить причитающиеся вам проценты.

– Ну что ж! Это очень хорошо! - говорит он и пробует ложечку варенья.

– Сколько же вам причитается процентов?

– Вы хотите знать счет или хотите платить деньги?

– Нет, - говорю, - я имею в виду платить деньги, наличные.

– Фейгеле, дай-ка сюда книгу...

Услыхав эти слова, я воскрес из мертвых: он, бедняга, ничегошеньки не знает!

Уплатив проценты, я обращаюсь к нему:

– Так уж вы запишите, будьте добры, пане Бирнбаум, у себя в книге, что вы получили от меня проценты по моему билету серии две тысячи двести восемьдесят девять, помер двенадцать.

– Запиши, - говорит он, - Фейгеле, по билету серии две тысячи двести восемьдесят девять, номер двенадцать.

"Ничего он не знает!" - думаю я и завожу разговор о билетах, о том, что не стоит держать билет и платить за него проценты. А что дальше будет с билетом?

– Это вы насчет чего же говорите? - спрашивает он и смотрит на меня одним глазом исподлобья.

От этого взгляда у меня сердце оборвалось: не понравился мне этот взгляд, понимаете или нет? Однако я тут же спохватился и сказал:

– Понимаете ли, пане Бирнбаум, я это к тому говорю, что билет требует расходов. Право же, вы могли бы впредь брать с меня на один процент меньше. Все-таки мы с вами старые знакомые, близкие соседи...

– Нет! - отвечает он. - Все, что угодно, только не это. Хотите так ладно, а не то - уплатите мне мои деньги и заложите его в другом месте.

– Хотя бы сегодня? - спрашиваю я, а сердце стучит, как молотком: тик-тик-так! Тик-тик-так!

– Хоть сейчас! - говорит он.

– Так вот вам ваши деньги! - говорю я и выкладываю ему двести рублей, а сердце - вот оно выскочит!