Читать «Голос сердца. Книга первая» онлайн - страница 264

Всегда очень чуткий к настроению компании, Виктор мгновенно уловил возникшую неловкость и удивился, почему его невинный вопрос вызвал это странное молчание. Он пристально посмотрел на Диану и заметил, что по ее лицу пробежала тень страдания. Но она тотчас же улыбнулась и тряхнула головой.

Прикуривая сигарету, Диана наконец ответила:

— Нет, они не привозили нас сюда. Никогда. Знаете, они и сами сюда не ездили. Папа не очень-то любил Баварию. — Она на секунду заколебалась, сама удивившись, что сказала так много. Это все Виктор. В нем было что-то такое, от чего Диана чувствовала себя совершенно естественно в его обществе. Этот человек располагал к доверию. В глазах Виктора она увидела незаданные вопросы, а на лице прочла недоумение. Почти против своей воли она продолжила: — Бавария в двадцатые — тридцатые годы была той кухней, на которой делалась политика. Неправильная политика, как считал мой отец… — Она запнулась, услышав, как кашлянул Кристиан, и неуверенно посмотрела на брата, решив, что он, вероятно, порицает ее за болтливость.

Но Диана ошиблась, потому что Кристиан продолжил сам:

— Наш отец был антифашистом, Виктор. Здесь, в Баварии, у него было много противников. Грязная кучка гангстеров, которой Гитлер располагал вначале, окопалась в свое время в Мюнхене — вы же знаете — Кристиан наклонился ближе к столу; его лицо оживилось, а карие глаза потемнели, став почти антрацитовыми. — Затем здесь были организованы штаб-квартиры множества других организаций правого толка. Фанатики приходили в ярость от Версальского договора, бесновались по любому поводу и без оного. Баварские монархисты тоже закусили удила, возжелав провозгласить независимое государство и вернуть своего монарха. В общем, в тот период Бавария была очень опасным местом для такого человека, как мой отец. Он не только не изъявлял восторга по поводу всех этих перемен, но и был активным противником тех, кто намеревался разрушить республику изнутри. Он хотел установления истинной демократии, а не диктатуры. Все свое время, энергию и состояние он посвятил борьбе с деструктивными силами, разрывающими страну изнутри.

Кристиан еще немного подвинул кресло и продолжил:

— Естественно, для него было безопаснее находиться подальше отсюда — где-нибудь в Берлине или в нашем втором замке, расположенном неподалеку от него. Именно поэтому Виттингенгоф оставался закрытым. Понимаете? Здесь годами жили только слуги.

— Да, причины действительно основательные, — подтвердил Виктор, для которого внезапно стали ясными некоторые озадачивавшие его ранее вещи. Он не ошибся в отношении этого замечательного лица на старой фотографии. В пронзительных глазах изображенного на ней человека он сразу же угадал немеркнущий огонь идеализма. — Что значит дом, когда на карту поставлена твоя жизнь, — счел нужным добавить Виктор. — Из того, что вы рассказываете, Кристиан, я могу сделать вывод, что ваш отец — редкостный человек. Человек чести. Я надеюсь, что когда-нибудь мне представится возможность познакомиться… — Случайно поймав взгляд Франчески, он осекся на середине предложения. Каким-то образом Виктор определил, что ступил на скользкую почву, совершил грубую ошибку. В комнате воцарилось тягостное молчание.