Читать «Шимеле» онлайн - страница 12

- Видали, ребята?! - вскрикнули мы.- Ведь зто Гоцмах.

- Гоцмах! Гоцмах! Гляди-ка, он снимает бароду и бакенбарды и становится похожим на облетевшее дерево. Борода и бакенбарды вовсе не его. Он, оказывается, бритый.

- Он бритый, Гоцмах! Гоцмах бритый!

- А что ты скажешь про его горб? Это вовсе не горб, это подушечка. О, Гоцмах, Гоцмах...

- Действительно, подушечка. Он надул нас!

- Ой, я лопну со смеху, глядя на него, на этого Гоцмаха. Ой, поддержите меня...

Впрочем, актеры не слышали наших реплик, не замечали нас - они были заняты дележом.

Старший из них пересчитал деньги и выдал каждому его долю.

- Что это, Шлайензен? Всего шестнадцать рублей, не больше? Все мои дурные сны на их головы! Тьфу!

- А ты что думал, Гехтнбейн? Это местечко всегда славилось своей скупостью, сгореть бы ему!

- О чем ты говоришь? Театр ведь был битком набит. Яблоку негде бьио упасть.

- Что вы скажете об этом мудреце, Вассеркопфе? У него очень тонкий ум, не сглазить бы! Прикидывается, будто ему неизвестно, что за билеты платил один из десяти, а остальные девять вошли бесплатно. Человек тридцать привел хозяин, человек двадцать сами вошли потихоньку, холера бы их задавила!

- Что за безобразие раздавать билеты бесплатно?! - возмутилась актриса с растрепанной головой, в незастегнутом корсете. В руке она держала парик.

- Спроси этого неудачника, Карпенкопа!

- А при чем тут я?

- Ты еще спрашиваешь, выродок! Разве не ты дал дочке хозяина - разведенке пять билетов? Что ты скалишь зубы?

- Ну, а если ты дал толстогубому тромбонисту четырнадцать билетов, разве тебя огрели за это по башке?

- А кто тебя огрел по башке? Возьми гребень и причешись.

- Пусть тебя черти причесывают!

- Что вы ссоритесь впустую? Дело прошлое. Не так уж и плохо мы заработали - по полтора рубля на человека. Кроме тех денег, что мы истратили на водку и булочки. Вот вам водка и вот булочки.

- Пейте, братишки, прямо из бутылки! За ваше здоровье, и не принимайте все близко к сердцу.

- Смотрите, и Гоцмах уже присосался к бутылке, чего-чего, а водку он в одну минуту вылакает!

Перебрасываясь такими фразами, актеры вытолкнули из круга Гоцмаха с булочкой в руке. Он споткнулся и упал на нас. Мы рассмеялись и воскликнули в один голос.

- О, Гоцмак, верно, ослеп!..

Однако Гоцмах и не оглянулся на нас. Он делал свое дело: сидел на полу и уплетал булочку за обе щеки. Как видно, он не потерял аппетита, сохрани бог! Воздав должное булочке, он облокотился на колени и, подперев голову руками, молчал. Видать, о чем-то задумался. Наконец взглянул на нас своими черными с огоньком глазами, и в этом взгляде чувствовалась такая сила, что мы мгновенно притихли.

Черные с огоньком глаза и круглая голова с глянцевитыми, черными, как смоль, волосами ежиком показались мне давно знакомыми. Но где я их видел? Когда? У кого?

- Слушайте, ребята, - обратился я к своим товарищам.- Могу поклясться, что Гоцмах - это Шимеле! Клянусь!