Читать «Итальянская комедия Возрождения» онлайн - страница 23

Каландро. Алабракук.

Фессенио. Еще хуже. Амбракуллак.

Каландро. Алукабрак.

Фессенио. Ай-ай-ай! В таком случае давай по складам: Ам…

Каландро. Ам…

Фессенио. Бра…

Каландро. Бра…

Фессенио. Кул…

Каландро. Кул…

Фессенио. Лак.

Каландро. Лак.

Фессенио. Ду…

Каландро. Ду…

Фессенио. Ра…

Каландро. Ра…

Фессенио. Лей.

Каландро. Лей.

Фессенио. Вот.

Каландро. Вот.

Фессенио. Уж.

Каландро. Уж.

Фессенио. Как.

Каландро. Как.

Фессенио. Дам.

Каландро. О-о-о! Ой-ой-ой! Рука, рука!

Фессенио. Ты этак целый мир загубишь. О, проклятое беспамятство и проклятое нетерпение! О, скотская твоя утроба! Разве я не говорил тебе, что ты не должен кричать? Ты погубил все заклинание.

Каландро. А ты погубил мне руку.

Фессенио. Знаешь, что теперь тебя уже нельзя разнять?

Каландро. Как же быть?

Фессенио. Придется доставать такой сундук, в который ты бы мог влезть целиком.

Каландро. Ладно, пусть так, я согласен. Только, ради Бога, пойди и достань его, чтобы меня не пришлось разнимать. Ты же мне и так чуть не выломал руку, скотина ты этакая.

Фессенио. Вмиг все устрою.

Каландро. А я схожу на рынок и тотчас вернусь.

Фессенио. Ладно. Прощай. А теперь хорошо бы разыскать Лидио и обмозговать с ним это веселое дельце. Смеху хватит на целый год. Однако я скроюсь, ни слова не сказав Самии. Она, я вижу, стоит на пороге и что-то бормочет про себя.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Самия, одна.

Самия. Чего только не насмотришься на этом свете! Еще месяца не прошло с тех пор, когда Лидио, воспылав к моей госпоже великой любовью, не мог и часа без нее прожить. А теперь, увидев, что и она вовсю распалилась, ценит ее не дороже дерьма. Если не найдется способа помочь ей, Фульвия наверняка выкинет такое, что весь город всполошится. Да к тому же сдается мне, что братья Каландро кое-что об этом уже пронюхали, и сама она в этом виновата, ибо ни о ком другом, как только о Лидио, она не думает, не заботится и не говорит. А ведь недаром идет молва, что у кого на сердце любовь, у того шпора в боку… Дай Бог, чтобы все повернулось к лучшему.

Голос Фульвии: «Самия!»

Ишь ты! Сверху меня кличет. Небось в окно увидела, что Лидио с кем-то там разговаривает, а то, может быть, и снова хочет послать меня к Руффо.

Голос Фульвии: «Са-а-мия!»

Иду-у-у!

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Сантилла, в мужском платье, Фаннио.

Сантилла. Так тебе сказала Тиресия?

Фаннио. Да.

Сантилла. И о моей женитьбе говорят в доме как о деле решенном?

Фаннио. Так.

Сантилла. И Вирджиния этому рада?

Фаннио. На седьмом небе.

Сантилла. И готовится свадьба?

Фаннио. Весь дом в хлопотах.

Сантилла. И они воображают, что я довольна?

Фаннио. Они в этом уверены.

Сантилла. О, несчастная Сантилла! То, что другим на пользу, одной мне во вред. Ласковое обращение Перилло и его жены — для меня нож острый, так как я не могу сделать ни того, что они желают, ни того, что могло бы меня спасти! Увы, уж лучше бы Господь даровал мне вместо света мрак, вместо жизни смерть и вместо колыбели могилу, когда я из материнского чрева вышла на свет Божий, ибо в тот самый миг, как я родилась, счастью моему было суждено умереть. О, сколь безгранично блажен ты, мой сладчайший брат, если, как я предполагаю, ты остался мертвым на родине! А что делать мне, несчастной Сантилле? Ведь только так, а не Лидио могу я отныне называться: я женщина, и приходится быть мужем. Если я женюсь на Вирджинии, она тотчас же обнаружит, что я женщина, а не мужчина, и оскорбленные отец, мать и дочь смогут распорядиться, чтобы меня убили. Отказаться от женитьбы я не могу, а если откажусь, то они проклянут меня и отошлют домой. Если я открою, что я женщина, я сама себе наврежу. Но оставаться в прежнем положении я тоже не могу. Горькая моя участь, ибо с одной стороны передо мною — пропасть, а с другой — волки.