Читать «Супергрустная история настоящей любви» онлайн - страница 153

Крики выключились, эппэрэты начисто заткнулись, мгновенье полной тишины объяло палубу «Гая В. Молинари» — старики крепче обнимали детей, молодежь тонула в боли внезапного постижения собственной гибели, слезы обжигали холодом на морском ветру. А потом, когда над верхними палубами «Джона Ф. Кеннеди» вспыхнуло пламя, когда он вздыбился, раскололся надвое, распался на куски в теплых водах, когда подошел к концу первый акт наших жизней, фальшивый ее акт, чей-то хриплый голос из-за левых кулис прокричал вопрос, который мы столько лет забывали себе задавать:

— Но почему?

Имеет место угроза безопасности

^{Из дневников Ленни Абрамова}

7 августа

Дорогой дневничок!

Мне приснилась выдра. Не мультяшный выдренок, что допрашивал меня в Риме, не граффити с Грэнд-стрит, а настоящее млекопитающее в высоком разрешении, усатое, мохнатое, и от него влажно разило рекой. Мокрым плюшевым черным носом он вжимался мне в щеку, в ухо, целовал, обдавая мое алчное лицо своим фамильным и фамильярным жарким запахом лосося, и его грязные лапки пачкали мне чистую белую рубашку, которую я надел ради Юнис, потому что во сне я хотел, чтоб она снова меня любила, чтоб она вернулась ко мне. А потом он заговорил со мной голосом Ноя, напряженным, неприличным, но по сути человечным голосом, голосом побежденного ученого.

— Знаешь, американцам за границей бывает одиноко. Сплошь и рядом! Вот поэтому я никогда не покидаю родной ручей. — Смерил меня взглядом — хотел понять, интересно ли мне слушать. — Ты встречался за границей с симпатичными иностранцами. — Не вопрос — заявление. Ною некогда вопросы задавать. — Имя, Леонард, он же Ленни, я жду. — Губы мои шевельнулись, намереваясь вновь предать Фабрицию, но на сей раз я не смог открыть рот. Выдренок Ной улыбнулся, словно видел меня насквозь, и человеческой рукой вытер усы. — Ты сказал «Десальва».

Ной. Три дня после Перелома. Ни скорби, ни горя, только пустые воспоминания о том, как мы курим косяк на гравийных холмах Вашингтон-сквера, и зарождение нашей дружбы напряженно и бестолково, как подростковая любовь. На языке политика, на уме девчонки, два парня из пригородов, первокурсники в Нью-йоркском, Ной уже работает над одним из последних романов, что дойдут до типографии, я работаю над тем, чтобы стать другом такому человеку, как Ной. Это вообще подлинные воспоминания? Вот она, моя нынешняя жизнь. Сны, сплошные сны.

Сплю на диване. Мы с Юнис почти не разговаривали с тех пор, как я приволок ее домой, подальше от проклятого Томпкинс-парка, от того или тех, кого она собиралась там спасать. Таинственного друга? Сестру? Какого черта Сэлли забыла на поле боя?

— По-моему, у нас ничего не получится, — прокомментировал я наши отношения, после того как Юнис почти весь тот кровавый день просидела в спальне, дуясь. — Если мы не можем заботиться друг о друге сейчас, когда весь мир летит в пропасть, как нам быть дальше? Юнис! Ты вообще меня слушаешь? Я потерял одного из лучших своих друзей. Тебе не хочется меня, типа, утешить?