Читать «Запятнанная биография (сборник)» онлайн - страница 128

Потом он попросил скрепки, потому что смышленая Альбина сказала, что документы в таком состоянии вызовут раздражение даже у старого друга. Ушли в комнату и там тихо шушукались, сортируя потрепанные справки, боялись мешать Агафонову, который сидел за тонкой стеной и изображал работу. Они почему-то вдруг начали страшно бояться его. Слышал, как Альбина предложила:

— Может, спросить Виктора Юрьевича?

— Не надо, — прошелестел Яков, и дальше что-то совсем неразборчивое. — Мы уходим, — крикнул из коридора Яков.

Это «мы» рассмешило ужасно, представил эту парочку в кабинете Купченко.

— Купи хлеба и масла, — отозвался весело.

Неопределенность обращения и веселый тон привели их в замешательство.

Но смышленая Альбина нашлась, как проверить, уточнить:

— Я могу спуститься в «Комсомолец» и принести. Это мигом.

— Яков принесет. И кофе не забудь, ты ведь любишь по вечерам кофе, а у меня кончился.

Четкая Альбина решила до конца — открыла дверь кабинета, заглянула:

— Я позвоню?

— Позвони, — и после паузы в улыбающееся лицо: — Петровскому. Скажи, что я не возражаю против твоего перехода. Очень огорчен, но препятствовать не считаю себя вправе.

Когда оказался один, пожалел вдруг, что не добавил:

— У него впереди длинная дистанция, а я, как тебе известно, бегаю на короткие.

Повторил вслух, звучало неплохо, но что-то исчезло. А исчезло главное: сладость тайны мести.

Значит, дело не в Аньке, вернее, не только в Аньке, задела фразочка, сильно задела.

Напевал на разные лады и слонялся по кабинету.

«Задела за дело. Задело за тело. Но плевое дело, красивое тело. А главное — дело. Займись-ка наделом! За этим пределом утешишься делом. За этим пределом смиришься с уделом. С уделом, с наделом, с пределом, с отделом… Виз и разрешений…»

Агафонов вспомнил, что нужно позвонить в ОВИР, узнать, пришли ли бумаги. Имелось приглашение в Штаты от старого друга, друга-соперника. Одновременно, двадцать лет назад, занимались проблемами надежности мозга. Опередил друг чуть-чуть, на полкруга, но это чуть-чуть… Оно преследовало всю жизнь.

Как зовут ту, что вынимает, не глядя, жребий?

Агафонов подошел к полке — железное правило, привитое когда-то отцом: забыл, не знаешь — найди в книге.

Ее звали Лахесис, другую — Клото, третью — Атропос.

Прочитал раздел до конца и, как всегда, удивился: до чего же здорово все это было придумано. Кто-то прядет нить твоей жизни, кто-то вытягивает жребий, а кто-то записывает судьбу в свиток, и ничего изменить нельзя. А может, действительно всем повелевает рок, некто, обладающий злой иронией. Иначе отчего всю жизнь меня опережали? Иногда натыкались случайно на то, к чему я планомерно приближался годами. Или история со стариком Ратгаузом. Как он смеялся над фразой: «Мы не позволим бить природу палкой по голове. А ваши мутанты, ваши дрозофилы — это палкой по голове». Его убил, ударив поленом, пьяный работяга, забредший в Пасхальное воскресенье на участок академика. А сегодняшний гость? Разве судьба не посмеялась над ним, забросив в глухомань, подразнив миражом нобелевских почестей, старинных сводов Европы, мантий, подшитых горностаем, каналов Кембриджа и самого красивого в мире здания Тринити-колледжа? А теперь прислала его ко мне, и именно тогда, когда он и его дневники понадобились позарез.