Читать «Закат и падение Римской империи. Том 7» онлайн - страница 165

Магометанские и в особенности турецкие казуисты утверждали, что никакое обещание не может связывать правоверных в ущерб интересам их религии и налагаемым этой религией обязанностям и что султан имеет право отменять все договоры, заключенные как им самим, так и его предшественниками. Справедливый и великодушный Мурад не хотел пользоваться такой безнравственной привилегией, а его сын, хотя и был до крайности горд, но из честолюбия был способен унижаться до самых гнусных ухищрений притворства и вероломства. На словах он желал мира, а в душе желал войны; он непрестанно мечтал об обладании Константинополем, и опрометчивость самих греков доставила ему первый предлог для рокового разрыва. Вместо того чтобы как можно реже напоминать о себе, греческие послы следовали за лагерем Мехмеда с требованием уплаты и даже увеличения ежегодной стипендии; дивану надоедали их жалобы, а втайне расположенный к христианам визирь нашелся вынужденным высказать послам убеждения своих единоверцев. "Безрассудные и жалкие римляне, — сказал им Калиль, — мы знаем ваши намерения, а вы не знаете, какая опасность грозит вам самим! Совестливого Мурада более нет в живых; его престол занят юным завоевателем, которого не могут стеснять никакие законы и не могут останавливать никакие препятствия; если же вы вернетесь из его рук, приписывайте это небесному милосердию, которое отсрочивает наказание за ваши прегрешения. К чему пытаетесь вы испугать нас пустыми и косвенными угрозами? Выпустите на волю беглого Орхана, коронуйте его султаном Романии, призовите венгров из-за Дуная, вооружите против нас западные народы и будьте уверены, что вы этим только вызовите и ускорите вашу гибель". Но встревоженных этими грозными укорами визиря послов успокоил оттоманский монарх своим приветливым обхождением и дружелюбными заявлениями: Мехмед уверял их, что по возвращении в Адрианополь рассмотрит жалобы греков и позаботится об их существенных интересах. Немедленно после своей обратной переправы через Геллеспонт он приказал прекратить выдачу грекам пенсии и прогнать их чиновников с берегов Стримона; этим распоряжением он обнаружил свою неприязнь; затем он отдал новое приказание, служившее в некоторой мере предвестием константинопольской осады. Его дед построил крепость на азиатском берегу узкого Босфора; Мехмед задумал построить еще более сильную крепость на противолежащем европейском берегу, и тысяче каменщиков было приказано собраться весной в местности, называвшейся Азоматоном и находившейся на расстоянии почти пяти миль от греческой митрополии. У слабых людей нет других ресурсов, кроме старания смягчить противников путем убеждения; но слабым людям редко удается в чем-либо убедить, и послы императора безуспешно старались отклонить Мехмеда от исполнения его намерения. Они говорили, что дед Мехмеда просил у Мануила позволения построить крепость на своей собственной территории, но что сооружение двойных укреплений, которые будут господствовать над проливом, может быть задумано лишь с целью разорвать союз между двумя нациями, прекратить торговлю, которую ведут латины на Черном море, и, быть может, пресечь подвоз съестных припасов в столицу. "Я не замышляю никакого предприятия против вашего города, — возразил коварный султан, — но для владычества Константинополя служат пределом его городские стены. Разве вы позабыли, до какого затруднительного положения был доведен мой отец, когда вы вступили в союз с венграми, когда эти союзники вторглись в наши владения с сухого пути, а Геллеспонт был занят французскими галерами? Мурад был вынужден силой прокладывать себе путь через Босфор, а ваше военное могущество оказалось несоответствующим вашему недоброжелательству. Я в то время жил ребенком в Адрианополе; мусульмане были объяты ужасом, и габуры (гяуры) могли в течение некоторого времени издеваться над нашим унижением. Но когда мой отец одержал победу под Варной, он дал обет построить крепость на западном берегу, и на мне лежит обязанность исполнить этот обет. Имеете ли вы право и в состоянии ли вы контролировать то, что я предпринимаю на моей собственной территории? Ведь эта территория моя собственная; Азия населена турками вплоть до берегов Босфора, а в Европе уже нет римлян. Возвращайтесь домой и передайте вашему царю, что теперешний Оттоман нисколько не похож на своих предшественников, что его замыслы заходят далее их желаний и что он осуществляет на деле более того, что они могли замышлять. Возвращайтесь домой без опасений за вашу жизнь, но я прикажу содрать кожу с того, кто осмелится еще раз обратиться ко мне с подобным поручением". Константин, занимавший первое место между греками как по своему рангу, так и по своему мужеству, решился после такого заявления обнажить свой меч и не дозволять туркам утвердиться на Босфоре. Его обезоружили советы его гражданских и церковных сановников, которые отстаивали менее благородную и даже менее благоразумную систему, чем его собственная: они советовали выказать свою терпеливость в перенесении стольких обид, предоставить оттоманам преступную роль нападающих и ожидать, чтоб случайности фортуны и время предохранили греков от опасности и разрушили крепость, которую Мехмед едва ли будет в состоянии удержать в своей власти в таком близком расстоянии от обширного и многолюдного города. Зима прошла в бездействии: самые благоразумные из греков провели ее в страхе, а самые легковерные в надежде, что опасность минует; меры предосторожности, о которых каждый должен бы был ежеминутно заботиться, откладывались до другого времени, и греки закрывали свои глаза перед висевшей над их головами грозой до той минуты, когда наступление весны и приближение Мехмеда известили их о предстоящей гибели.