Читать «Закат и падение Римской империи. Том 7» онлайн - страница 164

В царствование Мурада Мехмед дважды вкушал верховной власти и дважды сходил с престола; по своему нежному возрасту он не был способен сопротивляться реставрации своего отца, но никогда не мог простить этой спасительной меры тем визирям, которые присоветовали прибегнуть к ней. Он вступил в брак с дочерью одного туркменского эмира и после двухмесячных празднеств удалился вместе с женой из Адрианополя на постоянное жительство в провинцию Магнезию. Не прошло и шести недель, как он был вызван оттуда неожиданным посланием дивана, извещавшим его о смерти Мурада и о мятежном духе янычаров. Своим быстрым появлением и своей энергией он привел янычаров в покорность и переправился через Геллеспонт в сопровождении отборных телохранителей; когда он находился на расстоянии одной мили от Адрианополя, к его стопам пали визири и эмиры, имамы и кади, солдаты и жители, проливавшие притворные слезы и выражавшие притворную радость. Он вступил на престол двадцати одного года и устранил поводы для мятежей умерщвлением своих малолетних братьев. Послы европейские и азиатские скоро явились к нему с поздравлениями и с заискиваниями его дружбы; с каждым из них он выражался тоном умеренным и миролюбивым. Он внушил греческому императору доверие торжественными клятвами и льстивыми уверениями, которыми скрепил утверждение договора, заключенного с империей, и отвел богатое поместье на берегах Стримона в обеспечение ежегодной уплаты тех трехсот тысяч асперов, которые составляли пенсию оттоманского принца, задержанного по его требованию византийским правительством. Однако на соседей Мехмеда должна была наводить страх строгость, с которой юный монарх уничтожал пышную обстановку отцовского двора; деньги, которые прежде тратились на роскошь, Мехмед стал употреблять на удовлетворение честолюбия, а бесполезный отряд из семи тысяч сокольничих он частью распустил, частью включил в состав своей армии. В первом году своего царствования он прошел в летнюю пору по азиатским провинциям во главе своей армии и, смирив гордость карманцев, принял от них изъявления покорности для того, чтоб никакое самое ничтожное препятствие не могло отвлекать его от исполнения его великого замысла.