Читать «Простодушное чтение» онлайн - страница 134
Сергей Павлович Костырко
4. Тяжесть свободы
Процесс аутентификации
1
...
Не так давно я прочитал одного английского православного епископа… Антония (Блума), он пишет примерно следующее: вот француз просыпается утром, он что? – разве он думает о том, что такое Франция? И кто такие французы? Нет, никогда, потому что это ему дано с детства, это для него данность, и все одним словом высказано. А русский человек? Он уже несколько веков размышляет над тем, что такое Россия, и чем дальше, тем меньше он понимает. Тем более – кто таков есть он сам, русский человек? Ей-богу, я всю жизнь удивлялся этому точно так же, как и владыка Антоний.
Перед моим окном береза, я думаю о ней. Но ведь от моих размышлений она не становится сосной и даже – чуть-чуть не березой?
Сергей Залыгин «Заметки, не нуждающиеся в сюжете»
...
Советская культура возникла после уничтожения
Дмитрий Галковский «Пропаганда» (с. 27)
Так получилось, что «Заметки…» Залыгина и «Пропаганду» Галковского я читал параллельно. Такое совмещенное чтение очень полезно при формулировании для себя некоторых понятий из области «аутентификации» (Сартр).
Тексты эти во мне особо друг с другом не спорили. Пересечение их – а оба автора размышляют о судьбе русского общества и русской культуры в XX веке – достаточно специфическое. Как пересечение традиции старой русской литературы (назовем ее условно «гуманистической традицией») с сегодняшним социопсихологическим состоянием нашего общества.
«Заметки» Залыгина – это эхо еще дореволюционной русской интеллигенции. Ну а с публицистики Галковского – самой востребованной, пожалуй, в 90-х годах – начался процесс легализации новых русских интеллектуалов, отказывающихся от непонятного и обременительного для них в самом духе этой старой русской культуры.
Чтение этих двух текстов – своеобразный замер времени. Залыгин здесь – разумеется, прошлое.
Галковский – настоящее и будущее.
«Пропаганду» его составили в основном статьи начала 90-х годов (почти все они выставлены на сайте Галковского в «Разбитом компасе»). Но это отнюдь не оглядка в прошлое. У книги есть качество, делающее ее абсолютно современной. Актуальной.
Десять лет назад статьи эти мы читали по-другому. Тогда еще можно было зажмуриться, объясняя агрессивность автора и фельетонные перехлесты его повышенным градусом тогдашней перестроечной публицистики, а также болью человека, оскорбленного убожеством советского и постсоветского социума в широком значении этого слова.
Сегодня же при чтении этих статей потребности спорить с автором уже не испытываешь. И не потому, что соглашаешься с содержанием высказанного или с пафосом самого высказывания. Отнюдь. Просто тексты Галковского поменяли функцию. Десять лет назад они были интеллектуальной провокацией. Сегодня – констатацией неких вполне утвердившихся реалий идеологии и социопсихологического состояния общества. Ну а с реалиями не спорят. В России появилась и обрела не только влияние, но как бы и некую респектабельность новая интеллектуальная элита, занятая созданием «новой русской идеи», созданием сегодняшнего образа «русского человека» и «русской культуры». Утверждение новейшей национальной идеологии идет, прежде всего, через отрицание «старых» интеллигентских культурных традиций, в частности через пересмотр наших отношений с тем же гуманизмом. Ну и, естественно, через очищение «истинно русского» от «нерусского».
