Читать «Непримиримые (сборник)» онлайн - страница 102

На голове деда окаменело сидела добела выцветшая чалма, а длинная борода доходила до сердца, которое шевелилось под ребрами. Дед был немощный и не мог твердо двигаться. Колька Константинов видел, как он брел понемножку, потом останавливался на отдых, шумно дышал грудью сквозь истлевшую рубаху и снова начинал переставлять мертвые свои ноги. Пацаненок шел впереди, нетерпеливо оглядывался на неритмичное движение деда и, поводя вокруг большими блестящими глазами, ждал, когда же тот приблизится. Дождавшись, он снова уходил в отрыв, и так все время шли они, дрейфуя по глиняному городу, утонувшему в пыли и военной неразберихе.

Солдат Колька Константинов в те дни, когда батарею атаковали дети (а случалось это с приходом автоколонн с севера), старался задержать пацаненка при себе. Он кормил его, потом садился с ним на берегу мутной речки и немногословно разговаривал про землю и воду, про свою родину, о которой пацаненок совсем ничего не понимал, но делал вид, что понимает, чтобы не отлучили от кухни и чтобы дед не умер с голоду. Контуженый солдат Колька Константинов видел в нем особую, родственную задумчивость и тихо радовался этому, сидя над желтой водой. Он забывал, что стрелял по детям из крупнокалиберного пулемета, но промахнулся. Он не думал даже, что такой пацаненок, как этот, станет минировать дороги. Он чувствовал в нем родственную душу…

Очередную автомобильную колонну сильно обстреляла гуляющая по округе банда, и артиллерийская батарея палила по душманам с остервенением – со стволов осыпалась краска. Колонна еле уползла, отделавшись двумя разбитыми машинами, и на батарею хлынули дети.

Константинов на этот раз не дождался «своего» пацанчика. Он немножко поскучал о нем, потом забыл, потом опять вспомнил. Пацаненка не было еще несколько дней, и Колька, сидя под ночными звездами, подумал: надо бы что-нибудь организовать деду из одежды, чтобы полуголый не ходил. Пацана все равно не оденешь, с него тут же сдерут… Константинов постановил себе сказать про эту мысль Шуваеву и, радуясь благородству своей души, пошел спать мимо тревожных часовых, которые сторожили слегка побитую и оттого обозлившуюся пуще прежнего банду, кочующую по степи.

На следующий день часовые первыми увидели константиновского пацаненка, который медленно и трудно полз к батарее. Долго не могли понять, что же это такое движется со стороны пустыни, но кошка Манька сбегала посмотреть, а затем, размяукавшись, позвала солдата Кольку Константинова. Колька не сразу, а постепенно стал узнавать маленькое разбитое лицо, чужое и одновременно знакомое. Детские большие глаза сухо горели. Был пацаненок голый и весь поцарапанный, ссадины на теле припудрены пылью, колени содраны, а ноги и тощая попка – в крови. Кровь засохла и шелушилась.

Пока солдаты молчали, пацаненок слабо дышал и глядел на Константинова. Потом пришел Шуваев и, развалив всеобщее молчание, сказал:

– «Духи» пацана изнасиловали.

Контуженый Константинов не мог оторвать глаз от черных пятен крови на теле мальчика и стал весь мелко-мелко трястись…