В лощину, где дымный отельКлеймо на снегах выжег,Ледник, словно Вильгельм Телль,Съезжал, по ночам на лыжахИ в окна стрелял, как в цель…Падала в пропасть альпийская серна.Блуждая, дрожали во льдах закаты.Плыли в пространствах, легки и безмерны,Магнетических бурь голубые раскаты.Стрельчатый бархат рос на окне.Мисс кутались в соболя.Весна приходила — и нет как нет.Сегодня — тридцать ниже нуля,И серна жарится на огне.— Часы в вестибюле ходили вразвалку.Чернели стрелы, вонзившись в «три».Горы смотрели — им было не жалко:Люби, ненавидь, живи иль умри.Но для любви одной жизни — мало,И много — для ненависти. Замерзай!…Ночь шевелила змеиным жаломИ наводила слепые глаза.Ветры крутили бумажный кораблик.Взлетела ракета у входа в тир.— Разве руки твои не озяблиДержать на ладонях яблочный мир?..Засыпала, нахохлившись, черною птицейТень, как орел на песке арены.— Ты видишь — призрак любви двоитсяИ плачет в пространствах призывом сирены.Тель пускался за нею в путь.А в спальнях мурлыкал газ.Укрывшись, дремали постели.И всю ночь, не смыкая глаз.Смотрели сквозь стекла елиНа твою голубиную грудь,В крови от стрелы Телля…
«Воля России». 1931. № 5–6.
НОВЫЙ КОЛУМБ
(Лирическая поэма в 7 занавесах)
1
Искушение
Подрезывать ветки и в клумбах рыться. Поливать цветы на окне…— Горожанин, смотри, этот черный рыцарь Подъезжает к твоей стене! И леса, и зеленые горы Защищают твой тихий мир. Здесь чужды золотые шпоры, Громы труб и шепоты лир.— Горожанин, послушай, как ветер сновШелестит голубыми знаменами маяНад прудом, где плывет и поет рыболов.Весну на трезубце любви подымая.Стучатся, стучатся и в дверь, и в окноПрозрачные пальцы дождей и сияний.Смотри — здесь печально, здесь — пусто, темно.Там — синие звезды цветут в океане…Любовь наклонилась… И в черном крылеМохнатые розы пылают над ухом.И в зареве страсти, в корчме, на столеДрожащие свечи дымятся и тухнут…Горожанин, ты чувствуешь — запахом клумбУсмиряют сердца и радеют о вере.Горожанин, прощай же! Сегодня КолумбПаруса подымает цветущих Америк!..
